Книга предсказанных судеб

– Слушай… мы, конечно, еще плохо друг друга знаем, я все понимаю… – наконец нарушил он молчание, глядя в сторону. – У тебя своя жизнь, а я лезу… И вообще, говорят, секс не повод для… и все такое… Но я, прости, иначе не могу. Меня так воспитали.

– Игорь, зачем тебе чужие проблемы? – мягко спросила Ольга.

– Просто я хочу помочь. Что в этом такого – помочь женщине, которую я… которая мне нравится.

«Нравится», какое забытое школьное слово», – усмехнулась про себя Ольга и как будто услышала голос Таньки Занозы, сидевшей с ней за одной партой: «Ой, девочки, как мне наш физик нравится!» Потом в надежде, что подружка разделяет ее чувства, Заноза буравила ее взглядом: «А тебе разве нет?»

Как давно Ольгу не спрашивали, нравится ли ей кто-то, да и она сама не задавала себе таких вопросов. А может, теперь… время настало? Может, уже нет смысла себе врать? И этот мужчина, что сидит напротив нее, ковыряя вилкой подгоревший омлет, почти незнакомый, ей нравится?..

– Ладно, чего я в самом деле лезу, – тихо произнес он и встал из-за стола. – Было очень вкусно.

Он взял куртку, висевшую на стуле, и, по-прежнему не глядя на Ольгу, двинулся в коридор:

– Мне пора… Работа.

– Постой, – сказала Ольга и обняла его сзади за плечи.

Куртка выпала у него из рук и кулем осела на пол. Вслед за курткой последовала рубашка, а перед дверью в Нинину спальню, до недавнего времени целомудренно девственную, на пол полетели джинсы и атласный халат в цветочек.

Ветер распахнул окно и, ворвавшись в комнату, казалось, наполнил ее каким-то непостижимым ароматом свободы, любви, страсти, унося с собой все глупые обиды и недопонимание.

* * *

«Главное – не поддаваться сиюминутным настроениям и не строить планы на будущее… – внушала себе Ольга, лежа на диване. После ухода Игоря ей никак не удавалось настроиться на работу. – К случайной любовной связи надо относиться легко и просто. Никогда нельзя терять голову – так, к примеру, рассуждают французы. Они не докучают партнерам рассказами о своих бывших мужьях, женах, других родственниках, о нерешенных проблемах. А когда они говорят: «Я скучаю, переживаю, волнуюсь» или «Я готов помочь тебе в любую минуту», то это не более чем слова, дань вежливости, потому что до дела никогда не доходит. Так и надо. Ни к чему не обязывающие отношения…» – повторяла она как мантру.

Игорь, скорее всего, не знал, как рассуждают французы. Возможно, для него «помочь женщине, которая нравится» – не просто вежливость, не сотрясание воздуха, а нечто большее? Во всяком случае, выслушав Ольгин рассказ о переданной Денису фамильной реликвии и звонках подозрительного типа, Игорь сразу стал кому-то звонить.

– Сейчас пробью его номер и оторву башку, – коротко объяснил он.

Игорь вообще говорил мало, как будто экономил слова. Если же речь заходила о чем-то ему неизвестном, непонятном, то он предпочитал молчать.

Когда Ольга с воодушевлением рассказывала ему о часослове, ее занесло в область мистики:

– Только ты не смейся, пожалуйста. Это звучит странно, невероятно, но… о знакомстве с тобой я прочла именно там. В ней есть что-то колдовское, словно это книга… предсказаний или заклинаний.

– Ты веришь в эту ерунду?

Ольга пожала плечами:

– Не знаю, может, и верю, а ты?

– Я – нет. Но вообще интересно. Что ж, давай показывай свою книгу!

– Конечно, – согласилась Ольга, но вспомнив, что отдала часослов Поленову, остановилась… – Ой, забыла! У меня же ее нет. Сказали, что на экспертизу надо отдать.

Игорь посерьезнел:

– Расписку-то взяла? Если книжка твоя реально стоит больших денег…

– Да я этих людей сто лет знаю, это друзья.

– Друзья-то обычно и кидают.

Собрав волю в кулак, Ольга заставила себя встать, сварить кофе и сесть за компьютер. Какое-то время сидела, тупо глядя на монитор, пытаясь сосредоточиться и вчитаться в текст, присланный из Общества охотоведов. Но «выращивание детенышей бурого медведя с последующей их адаптацией к условиям дикой природы по методу проф. Пажетного» шло туго.

Вообще-то Ольга хорошо переводила «на язык», то есть с русского на французский, и очень гордилась тем, что в отличие от многих своих коллег легко справляется с работой, которую обычно выполняют только носители языка. Избегать «руссицизмов» в письменной речи удается далеко не всякому. Но в этот раз у переводчицы Колесниковой дело продвигалось из рук вон плохо. В голову лезли всякие дурацкие мысли, не имеющие никакого отношения к медвежатам, хотя, вероятно, некоторое имели – к дикой природе.

«Нет чтоб прислать что-нибудь про случайные половые связи у женщин после сорока… вот тогда б я им показала!»

На столе ожил мобильный – объявился Валера Торопко, как всегда, деловой, энергичный:

– Вот, приехал и звоню, как обещал. Слушай, отличница, по поводу тех двух чудиков, которые к тебе заявились с месяц назад, ты мне звонила советоваться. Ну, про хозяйку-то, про Рябую, расспрашивали… Или забыла уже?

Ольга, конечно же, забыла – на фоне всех других событий визит Коляна с приятелем казался таким безобидным, будто они были пионерами, собиравшими макулатуру.