Книга превращений

– Сегодня мы отдохнем, – только и сказал он. – Я видел одно здание с дортуаром. Там мы укроемся от непогоды, разведем огонь, согреемся и расслабимся. – Он протянул руку к собаке, чтобы потрепать ее по загривку, и животное выжидательно село. – Это недалеко, за углом – белое двухэтажное здание с двойной зеленой дверью. Найдете меня там, когда понадоблюсь. – И он, повернувшись к ним спиной, зашагал прочь по глубокому снегу.

Члены ордена Равноденствия переглянулись – все молчали, каждый ждал, когда другой заговорит первым.

Туунг буркнул:

– С каких это пор его так волнует наша безопасность, а?

– Думаешь, надо бежать? – спросил Тоди с выражением тревоги на юном лице.

– Нет, я просто думаю, зачем надо было вести нас сначала на север, на самый край света, а потом просто взять и повернуть назад? Сводил нас в ад и вывел обратно. Нет, наше нынешнее направление меня вполне устраивает. Я как раз хочу домой, в Виллджамур. И если ему вдруг пришла блажь поберечь нас… что ж, я тоже не против. Я вообще куда угодно с ним пойду, только мне не нравится, что он ничем не делится с нами. А ты что скажешь, девочка? Ты ведь знаешь его лучше, чем мы.

Все взгляды обратились к Верейн.

– Может быть, мне удастся поговорить с ним сегодня и выяснить, что происходит.

Хотя она и не надеялась. Дартун стал другим.

И не только физически. Ей казалось, что в нем уже ничего не осталось от того человека, которого она любила когда-то.

Они расположились в школьном классе. Впервые за долгое время они не жались друг к другу в одной большой палатке. Шестеро культистов сидели вокруг жарко натопленной печки и задумчиво глядели в огонь, согреваясь и словно возвращаясь в сознание, и впервые за долгое время все вместе молчали. Это было роскошью.

После ужасов другого мира Верейн казались нереальными неуклюжие детские рисунки, украшавшие стену классной комнаты. Один конец класса занимали яркие игрушки и книжки, в другом стояли парты, на всем лежал теплый отсвет пламени. Туунг нашел в кухне сохранную провизию. Все жадно набросились на еду. В последний раз они так хорошо ели… Верейн даже не помнила когда. Двое мужчин, насытившись, блаженно подремывали у камелька, Дартун же просто сидел и глядел в огонь, не шевелясь. У Верейн накопилось к нему немало вопросов, но ей не хотелось задавать их здесь, в присутствии остальных.

Она поднялась наверх, в крошечную школьную библиотечку. Свет двух лун проникал через ставни, отбрасывая на стены косые тени столов. Последние дни она провела в компании пятерых мужчин, когда даже просто пойти пописать было проблемой. Оставшись наконец одна, она смогла собраться с мыслями. Честно говоря, ей очень хотелось, чтобы Дартун тоже пришел сейчас сюда, – тогда бы она смогла проверить, есть ли у нее хотя бы крохотный шанс вновь сделать его таким, как прежде.

Потянув за струну, она открыла ставни и стала всматриваться в закопченное стекло. «Странно…» Горизонт на востоке перерезала тонкая оранжевая линия, словно вдавленная в далекую мглу, и она вдруг почувствовала, как пол еле заметно покачивается у нее под ногами.

Что это, какой-то геологический феномен? Непохоже.

Огненная полоса приближалась. Она была еще далеко, но двигалась явно в направлении берега. Минуту-другую Верейн стояла, вглядываясь во тьму, но ничего больше не разглядела.

Шаги на лестнице…

С бешено колотящимся сердцем она обернулась и увидела Дартуна – он как раз входил в комнату.

Вздох облегчения, прилив адреналина, вызванный представившейся возможностью поговорить. «Он мне не безразличен – я не позволю ему превратиться… в чудовище».

– Думаю, с тобой мне будет приятнее, чем с этими там, внизу, – сказал он с нежностью, которой она не слышала от него уже долгое время.

– Они давно не ели, и к тому же устали.

– Да, я уже забыл, как сильно может уставать человеческое тело.

– Можно подумать, что у тебя оно не человеческое, – сказала Верейн, проводя пальцем по шрамам на его лице, сквозь которые просвечивал металл. – Я видела, что случилось с Папус, Дартун. Мы все видели. Это ненормально.

Высказав наконец свою тревогу вслух, она испугалась. Между ними воцарилось молчание. Он казался пассивным, как будто был не в силах сформулировать ответ.

– Дартун, что произошло в том мире? Уходя туда, мы были любовниками, а теперь я даже не знаю, кто мы друг другу. Но я говорю это не ради себя – ты мне не безразличен. – Она взяла его руки в свои. При свете луны, милосердно скрывшем шрамы, его лицо стало почти таким же привлекательным, как раньше. Он задумался. – Что произошло, Дартун? Что они сделали с нами… с тобой?

– Я не помню, Верейн. Правда, не помню.

– Ты лжешь. Наш орден уничтожили – я же помню. Образцы немертвых, которые ты брал с собой, тоже исчезли. Нас осталась жалкая кучка, а ты тащишь нас на край света и обратно и даже не объясняешь, что происходит. Ты должен сказать нам хоть что-нибудь, Дартун, – нельзя же снова заставлять людей идти за тобой без всякой причины.

Его лицо помрачнело, дыхание участилось.

– Я хотел бессмертия, – сказал он, – и, кажется, нашел. Помнишь клетки, в которых нас держали?