Книга Природной Веры

Такое же отношение утвердилось у нас и к Природе в малом — к тому, где обитают малые боги и духи. По малейшему поводу люди калечат природный ландшафт. Люди забыли, что если повалил дерево, то изгнал его духа. При этом все духи леса гневаются. В результате, где много загубленных деревьев, там многие люди умирают не своей смертью. Это известно и это знак: духи мстят. Мстят за неправедные деяния народу, а не каким-то отдельным чиновникам. Если уродующий лес пролетарий думает, что он лишь исполнитель и сам лично совершенно ни при чем, то он глубоко ошибается. В первую очередь он сам себе укорачивает жизнь.

2. Что есть месть богов? Боги и люди мстят и прощают по величию своему. Можно столкнуть идол Перуна в Днепр. При этом совершенно не обязательно, что святотатца поразит молния. Можно ли ничтожному одним деянием оскорбить бога? Но вот, по Хлебникову, свержение Перуна отразилось почти через тысячу лет поражением при Цусиме, ибо это оскорбление подтвердилось тысячелетним поруганием.

Стало быть даже люди могут допечь богов. Но жизнь организована так, что это не выгодно замечать. Откровение Хлебникова остается тайной. Историк- прагматик вместо этого укажет ряд причин, приведших к поражению, но общей, фундаментальной причины не поймет. Последовательное же историческое знание показывает, что хулящая богов Русь оказалась легко покорена татарами, в то время как в Литве, где продолжали поклоняться Перуну, копыто татарского коня устоять не сумело.

Этот же характер проявления воли богов наблюдается и в случае загрязнения Природы. Великие боги выносят приговор не по единственному случаю, исполняют его тоже далеко не сразу. Рассуждая "на мой век хватит, а дальше хоть трава не расти", отрекшийся от чувства времени и своей древней веры обыватель ставит под удар будущее своих потомков. Боги языческие справедливы, но, увы, не знают жалости. Отмены их приговора нельзя добиться мольбами и покаянием, ибо по сути это будет ложь. У нас есть только один путь спасения — признать, что высшая цель и ценность человека в служении Природе, а не промышленности и государству. Признать, и в рамках этого действовать.

Именно на этой позиции бескорыстного языческого деяния во имя Природы, с пониманием, что иначе нельзя, сегодня стоит большинство экологов. Именно такую позицию разделяет язычество как природная вера.

Случайно, наугад, нам достался посвященный экологии "Бюллетень ИСАР" № 9 за 1999 год. Там сразу же нашлись, приводящие к язычеству идеи молодого мыслителя В. Лихачева: "…архаический человек не отделяет себя от окружающей его среды и тем самым бережет ее, так же как он будет беречь любую часть своего физического тела". И К. Кобякова: "…существует коренное различие в отношении к природе у современной и традиционной, или первобытной культуры."

Кобяков ставит вопрос о создании мифа традиционной экологической культуры, в пространстве которого будет спасена наша Природа и все наше культурное достояние. Чтобы заложить основу мифа, продолжим мысль В. Лихачева, но не с позиции архаического человека, а с современной позиции. Природа — есть плоть богов. При сотворении Мира, боги вложили в него части самих себя буквально. И ежели мы свою плоть содержим в чистоте, то и плоть богов обязаны сохранять чистой. Ежели мы выходим чистыми на молитву и священнодействие, то можем ли мы совершать это в оскверненной нами Природе? Кому же тогда будем мы молиться? Мы и зовем свою веру природной, потому, что она есть вера в божественность Природы, в ее исконную чистоту и вечность. Этому посвящена вся данная книга.

3. Теперь сделаем шаг от обратного. Рассмотрим как происходит отказ от экологически приемлемого мифа в истории этносов.

Совместное развитие этносов и биосферы рассмотрено Л.Н. Гумилевым, например, в книге "Этногенез и биосфера Земли". На основе многих исторических примеров. Отметим, что Гумилев вовсе не апологет язычества. Он делает следующий вывод. Воздействие этноса на природную среду определяется в первую очередь его возрастом, а не его религиозными представлениями. Воздействие этноса на природную среду оказывается наиболее разрушительным в его зрелом возрасте, когда в этносе начинает преобладать и становиться примером для подражания тип исполнителя с посредственными задатками, нацеленный на служение государству, а не Природе. Но вместе с этим, Гумилев приводит много примеров, из которых следует, что воздействие этноса и его государства на биосферу тем более щадящее, чем лучше главы государства понимают национальную традицию, возникшую на земле, которой они управляют.

Стало быть, исторический опыт заставляет считать, что в любом случае, будь государство языческим или христианским, оно исчерпывает природные ресурсы и истощает биосферу.