Книга Природной Веры

8. На этом мы закончим обзор. Можно смело утверждать, что сегодня у мордвы, марийцев и чувашей есть живое язычество, входящее корнями в сердце и душу народа. Нам, русским, дорого это язычество, поскольку мы усматриваем с ним прямую родственную связь. Дорого оно и своей наглядностью, когда истинное язычество оказывается мудростью жизни и не являет того насквозь политизированного явления, каким часто оказывается современное русское язычество. Единственной политизированной языческой организацией у марийцев была организация «Кугу-Сорта», которая существовала в девятнадцатом веке. В ее задачу входило охранять язык, традицию и религию марийцев от русского языка и культуры, от христианства и от мер царского правительства, принимаемых для обрусения марийцев.

В Мордовии живут своим язычеством, и не догадываются, что оно может использоваться и как оружие. Оружие — это важно, но не главное. Главное — это сохранение духовного пространства жизни народа. Нам следует об этом помнить.

Песни южных славян

1. С песнями южных славян, в частности Болгар — Помаков, русскую общественность ознакомил С.И. Веркович в 1881 году. В это время вышла его книга "Веда славян", в которой песни напечатаны на староболгарском языке. Вероятно, в силу отсутствия перевода, они не получили широкой известности. Надо думать, что ученый мир отнесся к трудам Верковича с подозрением. В издании его книги не участвовал ни один научный редактор или рецензент. Она никак не привязана к знаниям вопросов балканского фольклора своего времени. Со временем, книга Верковича была забыта.

Почему сам Веркович не решился дать пусть не поэтический перевод хотя бы одной песни на русский язык — остается загадкой. Он объясняет это тем, что не нашел для этого поэта. Зато Веркович нашел в России сотни представителей света и полусвета, которые скинулись кто по сотне, а кто по десятку рублей на издание его книги. Сам царь дал 300 рублей. Каким же надо быть гипнотизером, насколько пронырливым и целеустремленным человеком, чтобы совершить такое дело. А поэт, знающий болгарский и русский, при этом не нашелся!

В наше время, Бус Кресень позаимствовал из книги Верковича словосочетание: "звездная книга", которое связывается с комплексом песен, исполнявшихся помаками на коляду.

Болгары — помаки, у которых Веркович записывал песни, были мусульманами. Тем не менее, в колядных песнях, приведенных Верковичем, находим фрагмент:

И язъ ти са мольба моле

Да ги добра держишь,

Да ги даришь три дукати

Три дукати нищенлие:

Перва дуката Вишну Бога

Вторая дуката Коляда Бога

Третья дуката Бела Бога

Ану ми са, царю, замлевашъ

Чи ги дабра даришъ,

Как-то странно звучат эти: Вишну, Коляда, Белбог. В других песнях, посвященных следующему за колядой празднику Мръсни — день (?), находим:

Съестъ тебя Жива Юда

Жива Юда самувила

Такая возможность действительно подтверждается южнославянским фольклором. Но странным выглядит совмещение двух тождественных слов Юда самувила. Мы ведь никогда не говорим, например: лобаста водяница, (в вятской земле, русалок и водяниц звали лобастами).

На праздник Сурова дня (?) в песенном материале встречаем такие слова

На трапеза Суровъ Бадникъ

Суров Бадникъ и Бадница

Сурова, Сурова, Сурица!

Де си Сурова, де си

На небе ли на земле?

Да си Сурова на небе,

Мольба ти се молиме

Вот фрагмент из песни на Власин — день (на 10 февраля)

Власа ма Бога учиъ,

Училъма Бога на небе,

Да си паса волове-те,

Волове-те и крави-те,

Понять — насколько Веркович действительно точно воспроизвел текст и не добавил в него имен богов от себя, в принципе возможно специалисту по болгарской этнографии. Мы не можем этого сделать, и наше отношение к трудам Верковича такое же, как и к "Велесовой книге" Миролюбова. Ясно одно: никаких серьезных истин из представленных Верковичем песен не следует. И это удивительно, если судить по песням, которые мы приведем ниже. Поэтому едва ли данные Верковичем песни надо рассматривать как бесценный, священный материал, как это поторопился сделать В. Данилов в книге "Сварожий круг", вероятно, эти песни толком не читав.

Если Веркович и занимался вставками в древние тексты, то поступал как жрец, в задачу которого входило обратить внимание своего народа на древнюю славянскую веру. Такое его стремление звучит в самом придуманном им названии: "Веда славян". При этом если бы Веркович представил к текстам переводы на русский, то «Веды» выглядели бы весьма бледно.

Если собранные Верковичем песни действительно содержат осколки веры славян, то остается не понятным вековое невнимание к его труду. Он не мог не попасть в поле зрения ученых. В конце девятнадцатого века славянские древности исследовались очень активно.