Книга Призраков

– Пока что, Давид?

– Пока вы не станете матерью, сэр!

– Что?

– Близнецов, сэр.

– Проклятье, но это невозможно!

– Но это так, сэр. Пока вы не вскормите их.

– Я не могу этого сделать. Даже физически это невозможно.

– Но это должно быть сделано, сэр. Мне очень жаль, но другого пути нет. Салли Букер готовится разрешиться от бремени, и роды будут очень тяжелыми. Врач сомневается, что все окончится благополучно. Но если вы согласны войти в нее и стать матерью…

– И вскормить близнецов? О, Давид, мне понадобится мужество и решительность…

– Мне не хочется этого говорить, мистер Фотерджил, но мне вас жаль, если вы откажетесь.

– Неужели никакого другого пути нет?

– Нет, сэр.

– Но я не знаю, где она живет.

– Если вы окажете мне честь, сэр, и возьмете меня за руку, я отведу вас к ней.

– Это ужасно… Даже жестоко, по отношению к старому холостяку. Родить близнецов? Ужасно…

– Необходимо, сэр.

Я увидел, как Давид протянул руку своему бывшему хозяину, и повел его с кладбища, через улицу, в дом Сета Букера, сапожника.

Я был так заинтригован судьбой моего приятеля, и мне так хотелось увидеть результат, что я последовал за ними в дом сапожника. Тот находился в маленькой комнатке на первом этаже. Сет сидел возле огня, закрыв лицо руками, раскачиваясь и стеная.

– Ах, Боже мой! Моя дорогая! Что я буду без тебя делать? Ты самая лучшая женщина, которую я встречал на своем коротком жизненном пути.

Наверху раздался шум. Рядом с роженицей находились врач и акушерка. Сет поднял голову и прислушался. Затем бросился на колени перед столом, за которым прежде сидел, и стал молиться.

– О, Господь, сущий на небесах! Пожалей меня, пощади мою жену. Кто я без нее? Никто! Ведь я не умею даже пришить пуговиц к своей рубашке.

И в этот самый момент наверху раздался слабый писк, который, усиливаясь, перешел в крик. Сет поднял лицо; оно было залито слезами. В наступившей тишине послышался звук, похожий на щебетанье воробьев. Он поднялся на ноги, нетвердой походкой подошел к лестнице и облокотился на перила.

Из комнаты на втором этаже вышел врач, и принялся неторопливо спускаться по лестнице.

– Все хорошо, Букер, – сказал он. – Поздравляю – у вас два прекрасных мальчика.

– А моя Салли… моя жена?

– Она справилась. Я боялся за нее, но она справилась.

– Могу я к ней подняться?

– Не сейчас, минуты через две. Как только младенцев вымоют.

– Значит, моя жена в порядке?

– В полном, Букер; с рождением близнецов она как будто бы приобрела новую жизнь.

– Слава Богу! – губы Сета задрожали, лицо исказилось, он, казалось, вот-вот расплачется.

Наверху открылась дверь, показалась акушерка.

– Мистер Букер, вы можете войти. Ваша жена хочет увидеть вас. Поздравляю, у вас прекрасные близнецы.

Я последовал за Сетом и вошел в комнату роженицы. Скромно обставленную, с выбеленными стенами, безупречно чистую. Счастливая мать лежала в постели, ее бледное лицо покоилось на подушке, но в глазах светились невыразимые любовь и гордость.

– Поцелуй их, Букер, – сказала она, кивнув на две маленьких розовых головки, видневшиеся рядом с ней. Но муж сначала прикоснулся губами к ее лбу, и только потом поцеловал каждого ребенка.

– Ах, разве они не прелесть! – воскликнула акушерка.

Радость, любовь, какое-то возвышенное торжество – были написаны на лице матери; а глаза, смотревшие на детей, были глазами мистера Фотерджила. Никогда не видел я такой экспрессии в них, даже когда, за игрой в шахматы, он восклицал: «Шах и мат!»

Я знал, что последует дальше. День и ночь мать будет жить для своих близнецов; и с каждой каплей материнского молока, которым она будет их кормить, душа мистера Фотерджила будет освобождаться от черного баран. Задерживаться здесь не имело смысла. Я вышел на улицу и услышал, как часы пробили час.

– О, Господи! – воскликнул я. – Что скажет моя жена?

И я быстро, как только мог, направился к дому. Придя, я увидел, что Бесси не спит.

– Почему ты не спишь? – спросил я.

– Но, Эдвард, дорогой, – отвечала она, – как же я могу уснуть? Я немного полежала, но когда услышала о случившемся с коляской, сразу поднялась. С тобой все в порядке?

– Немного кружится голова, – сказал я.

– Дай-ка я посмотрю… У тебя горячий лоб. Ложись, я поставлю тебе холодный компресс.

– Погоди, Бесси, я кое-что должен тебе рассказать.

– Никаких историй, расскажешь ее завтра утром. Надо будет послать за льдом к рыботорговцу для твоей головы.

* * *

В конце концов, я рассказал жене историю обо всем, что видел на паперти Файвелла в канун Святого Марка.

И теперь жалею об этом, поскольку каждый раз, стоит мне сказать ей слово поперек или поступить вопреки ее желанию, она говорит:

– Эдвард, Эдвард, боюсь, что в тебе еще слишком много черного барана.

17. Счастливое избавление