Книга Призраков

– Должен сказать тебе, Полли, что ты лучшая из жен и самая замечательная мать во всем графстве. Честное слово! Это был счастливый день, когда я сделал предложение тебе, а не Мэри Маттерс, которая строила мне глазки. Какая же она неряха! Право слово, Полли, если бы она стала моей женой, я наверняка не вылезал бы из трактира.

Я увидел мать Гвендолин, стоявшую рядом со мной и смотревшую на эту сцену, я услышал, как она произнесла:

– Нет больше черного барана, теперь она может получить ключ.

Все исчезло. Теперь я мог подняться и продолжить свой путь. Однако не успел я покинуть скамью, как увидел местного приходского священника, не спеша шедшего по дорожке; вдруг он остановился и начал рыться в карманах пальто, приговаривая:

– Черт возьми, куда это я задевал ключ?

Преподобный Уильям Хексуорт был человеком, приятным во всех отношениях, которого епископ частенько ставил в пример остальным. Он не был человеком, строго придерживавшимся церковных правил, но, вместе с тем, и вполне светским. Он говорил о себе, что придерживается золотой середины. Он держал собак, был знатоком лошадей, увлекался спортом. Охоте он предпочитал рыбную ловлю. Общество любило его за безупречное поведение, иногда он выступал в качестве мирового судьи.

Как только луч из замочной скважины упал на него, мне показалось, что весь он представляет собой единственно черного барана. Он двигался очень медленно, неуверенным шагом.

– Будь я проклят! Куда же делся ключ? – бормотал он.

Из могил показалось множество мертвых прихожан, которые преградили ему путь на крыльцо.

– Погодите, ваше преподобие! – сказал один. – Вы ведь не пришли ко мне, когда я умирал.

– Но ведь я послал тебе бутылку моего самого лучшего портвейна, – возразил пастор.

– Да, сэр, и я очень благодарен вам за это. Но портвейн – лекарство для желудка, а мне нужно было лекарство для моей души. Вы не прочитали надо мной молитву. Вы не призвали меня к покаянию за недостойную жизнь, вы позволили мне уйти из жизни, обремененным грехами.

– А я, сэр, – сказал другой, представ перед мистером Хексуортом, – я был молодым человеком, вел распутную жизнь, и вы никогда не сделали попытки удержать меня; вы никогда не говорили со мной, не предупредили о том, что меня ждет, не дали разумные советы, которым я мог бы следовать. Вы просто пожимали плечами и смеялись, вы говорили: он молод, пройдет время, перебесится.

– И нас, – закричали остальные, – и нас вы никогда не наставляли на путь истинный.

– Помилуйте, – возразил священник, – но разве не я читал вам проповеди дважды по воскресеньям?

– Да, это правда. Но вы ничего не дали нам из вашего сердца, – только из вашего кармана и из книг в вашей библиотеке. А потому, сэр, ваши проповеди никогда никому ничем не помогли.

– Мы были вашими овцами, – гомонили другие, – а вы отпускали нас бродить, где нам вздумается! Вы, похоже, и сами не знали, как привлечь нас в лоно церкви.

– А мы, – говорили третьи, – хоть и посещали церковь, но все хорошее, что когда-либо получали, исходило от других священников, и никогда – от вас.

– Что же касается нас, – кричали в толпе, – то мы вообще, из-за вашего небрежения, обращались к другой церкви. Вы больше заботились о том, чтобы ваши собаки были вымыты и причесаны, чтобы ваши лошади были хорошо ухожены, но никак не о наших душах. Вы – рыбак, но ловите форель, а не человеков. И если некоторые из нас все же вернулись к истинной церкви, то это вовсе не благодаря вам, а скорее вопреки вашему небрежению.

Раздались детские голоса.

– Сэр, вы не учили нас ни катехизису, ни нашему долгу перед Богом и людьми, мы росли самыми настоящими язычниками.

– Это не моя вина, это упущение ваших родителей.

– Но наши родители и не могли научить нас чему-либо подобному так, как могли бы научить вы.

– Это невыносимо! – вскричал мистер Хексуорт. – Прочь с дороги, вы, все! Мне сейчас не до вас. Мне нужно в церковь.

– Вам нет туда пути, пастор! Дверь закрыта, и у вас нет ключа.

Мистер Хексуорт застыл в растерянности, не зная, что делать. Потер подбородок.

– Но, черт возьми, что же мне делать? – спросил он.

Толпа окружила его и повлекла обратно к калитке.

– Вам следует отправиться туда, куда мы вам укажем, – говорили они.

Я поднялся, чтобы следовать за ними. Было любопытно видеть, как стадо ведет своего пастуха, никогда не предпринимавшего попыток вести это стадо. Я держался позади, и, казалось, мы движемся вперед, словно бы увлекаемые сильным потоком воздуха. Не успел я перевести дыхание, ни даже понять, куда именно мы направляемся, как оказался в трущобах большого промышленного города, перед домом, в каких обычно селятся рабочие, с одним окном возле двери и двумя окнами на втором этаже. Одно из этих верхних окон светилось алым.

Толпа подтолкнула мистера Хексуорта к двери, которую открыла медсестра.