Книга Призраков

– Не стоит думать о нем, – заметил майор, – поскольку теперь одна ваша нога свободна. Кроме того, я также высвободил одну ногу, и наша лодка сейчас уравновешена. Теперь нам следует предпринять усилия, и освободить правые ноги. Глубоко вдохните, и будьте готовы на счет три.

Я замер, тяжело дыша от напряжения; затем Донелли зычным голосом произнес:

– Один… два… три!..

Рывок изо всех сил, некоторое время мы упорно барахтались в грязи, пока, наконец, наши правые ноги не были высвобождены. Мы забрались в лодку и уселись на бортах, друг против друга.

С головы до ног мы были покрыты липкой грязью, наша одежда пропиталась ею. Но теперь мы были в безопасности.

– Итак, – сказал Донелли, – теперь нам предстоит шесть часов ожидания, пока не начнется прилив и не сдвинет нашу лодку. Нет никакого смысла взывать о помощи. Даже если нас кто-нибудь услышит, он все равно не сможет к нам добраться. Все, что нам остается, просто сидеть и ждать. К счастью, солнце припекает; скоро грязь на нашей одежде начнет подсыхать, так что мы сможем избавиться от самых крупных кусков, просто отламывая их.

Перспектива не радовала. Но я не видел никаких способов изменить наше положение.

– Это прекрасно, что мы догадались прихватить с собою обед, – сказал Донелли, – и, конечно же, виски, которое вернет нас к жизни. Послушайте, мне бы хотелось каким-нибудь образом удалить с лица и рук эту грязь; она воняет как отходы с кухни самого сатаны. Нет ли в корзине, часом, бутылки бордо?

– Да, я взял одну.

– В таком случае, – предложил он, – будет самым лучшим способом его употребления – умыть им руки и лица. Бордо – плохой напиток, к тому же, у нас есть виски.

– Вода ушла, – заметил я, – и у нас нет иного способа умыться.

– В таком случае, открывайте Saint Julien.

Действительно, иного способа не существовало. Запах грязи был невыносим, от него мутило. Поэтому я извлек пробку, и мы умылись бордо.

После этого мы вновь уселись друг напротив друга по бортам лодки. Шесть часов! Шесть бесконечных часов, которые предстояло провести в грязи Блэкуотера. Никто из нас не хотел начинать разговора. По истечении получаса захотелось освежиться. Мы спустились на дно лодки и принялись исследовать содержимое корзины, обнаружив в ней бутылку виски, которой воздали должное. Что уж тут удивляться: мы промокли до нитки и были с ног до головы облеплены вонючей грязью.

Прикончив цыпленка и ветчину, выпив виски, мы снова уселись на борта лодки vis-a-vis. Было важно, чтобы она находилась в равновесии.

Теперь майор Донелли пришел в более коммуникативное расположение духа.

– Должен признаться, – сказал он, – что вы наиболее эрудированный и приятный в общении человек из всех, с кем мне приходилось встречаться в Колчестере и Челмсфорде.

Я бы не стал записывать это его замечание, если бы оно не послужило началом истории.

Я ответил, – должен признаться, что я покраснел, – но воздействие бордо привело к тому, что лицо стало скорее бордовым. Так вот, я ответил:

– Вы мне льстите.

– Ничуть. Я всегда говорю то, что думаю. Вы много знаете, поэтому у вас когда-нибудь появятся крылья, окрашенные во все цвета радуги.

– Не понимаю, что вы имеете в виду? – спросил я.

– А разве вы не знаете, – сказал он, – что каждый из нас когда-нибудь получит крылья? Мы превратимся в ангелов! Как вы думаете, откуда они появляются? Они не появляются из ничего. Ex nihilo nihil fit. Надеюсь, вы не думаете, что они являются продуктом потребления курицы и ветчины?

– Ни тем более виски, – добавил я.

– Ни в коем случае, – заверил он. – Они появляются в некотором смысле из личинок.

– Личинки бывают разные, – отозвался я.

– Я имею в виду гусениц. Это существо всю свою короткую жизнь только и делает, что ест, ест, ест. Взгляните на капустные листья, – они все в дырках, оставленных этими существами; и я вам сейчас скажу, какую цель преследуют гусеницы. Они окукливаются, в течение зимы происходит трансформация, и вот – весной кокон разрушается и из него появляется прекрасная бабочка. Ее разноцветные крылья на втором этапе существования есть переработанные листья капусты, которую она поглотила, будучи личинкой.

– Совершенно с вами согласен. Но какое отношение это имеет ко мне?

– Мы тоже в некотором роде личинки. Предположим на минуту, что те прекрасные разноцветные крылья, которым суждено у нас появиться, являются продуктом переработки того, что мы едим – ветчины и курицы, почек, говядины и тому подобное. Так ли это, сэр? Конечно же, нет. Они состоят из знаний, которые мы получаем на протяжении всей своей жизни, точнее, ее первого этапа, и чем больше этих знаний, тем прекраснее крылья.

– Но откуда вам это известно?

– Если хотите, я вам расскажу, – ответил он. – Однажды со мной произошел удивительный случай. Это довольно длинная история, но поскольку у нас есть порядка пяти с половиной часов до начала прилива, который, я надеюсь, высвободит нас из плена, я могу вам о нем рассказать, тем более что это добавит большего разнообразия в цветовую гамму ваших крыльев, когда они у вас появятся. Угодно ли вам выслушать мою историю?