Книга про свободу. Уйти от законничества, дойти до любви

Был такой замечательный человек: Михаил Бахтин. Он был филолог философского плана, а потому и остался без работы в Советском Союзе. Но рассказ мой не о его жизни, рассказ скорее будет о Фрейде, о котором Бахтин написал небольшую книгу под псевдонимом Волошин. Книга называлась «Фрейдизм. Критический очерк».

Бахтин, будучи человеком чутким к словам и речи, показал в своей книге, как Фрейд научился пользоваться речью человека, чтобы освободить его от психопатологии, от истерии. Фрейд сравнивал свой метод с исповедью (как он считал – с исповедью в Католической Церкви, ведь с Православной Церковью он просто не был знаком). Во время исповеди человек получает возможность высказать то, что в обыденной жизни он никогда и никому сказать не может. Таков же был и метод Фрейда: он помогал найти словесное выражение, словесный исход тому, что было подавлено в психике пациента и потому тяготило его, доводило до истерии. Бессознательное лишено права говорить, и освобождение приходит через слово. Бахтин заключает: «В этом – очищающая сила слова».

Я думаю, что Фрейд (Бахтин) не случайно назвал такой метод «очищения» пациента термином «словесный исход». Это своего рода «оговорка по Фрейду», ведь исход в нашей традиции в изначальном смысле – это исход иудейского народа из рабства, из Египта.

И исповедь по своей сути должна быть освобождением и очищением – исходом из рабства. Что, к сожалению, далеко не всегда в нашей практике происходит. Значительно чаще человек только играет роль кающегося.

* * *

Отвлечемся от Фрейда и вспомним: как вообще складывалась история появления исповеди? В самом начале исповеди один на один со священником не было – человек говорил о своих грехах перед всей общиной. Но что это были за грехи? Это были грехи, которые – и кающийся знал это – вели к разрыву с Церковью, то есть к катастрофе. Таких грехов фактически было три: предательство по отношению к Церкви (вероотступничество, отказ от веры во Христа во время гонений), предательство по отношению к семье (прелюбодеяние) и убийство[28].

В те древние времена исповедь была нужна тогда, когда возникала катастрофа разрыва, и таинство Покаяния было направлено на восстановление отношений с Церковью. Затем, через 300–400 лет, когда появилась тайная исповедь, это была уже исповедь-открытие духовнику своих помыслов. Такая исповедь окончательно оформилась с появлением монашества.

Но у нас сейчас с этим царит большая путаница. Во-первых, мы не переживаем грех как разрыв с Церковью, с Телом Христовым. Во-вторых, то, что мы делаем на исповеди, больше похоже на исповедование помыслов. То есть мы пытаемся на себя примерить монашество. Хотя монашеский подвиг – это что-то совершенно особое! И вместо монашеского подвижничества у нас происходит имитация непонятно чего.

Человек приходит на исповедь со списком грехов, тщательно и старательно написанным, а потом говорит: вы, пожалуйста, не рвите его, в следующий раз пригодится. И ему даже на ум не приходит, что если это таинство Покаяния, то в следующий раз бумага должна быть чистой, как снежная равнина!

* * *

При этом я вовсе не хочу сказать, что человек, исповедующийся по списку грехов, – сознательный лицемер. Просто такая исповедь – это тоже своего рода традиция, которая сложилась не так давно.

Помню, в 90-е годы я работал в Чувашии как консультант Библейских обществ по переводу Священного Писания на чувашский язык. Работа была трудной, поскольку каждое слово Библии требовало понимания и проникновения, а я как раз и должен был обеспечить понимание. И вот приходят однажды ко мне чувашские переводчики и предлагают отложить трудный библейский текст, а вместо него начать переводить более понятный – а главное, более нужный, по их мнению! – пространный список грехов из книги «В помощь кающемуся».

– А в чем здесь помощь? – спрашиваю я переводчиков.

– Ну как же, – отвечают они. – Люди будут знать, с чем идти к батюшке на исповедь.

Вот человек не знал, что такое грех, а его научили. Но очень печально, что начало такого обучения не в том, чтобы понять, Кто есть Христос в твоей жизни и почему именно Он пришел спасти людей Своих от грехов их (Мф. 1: 21). Объяснение приходит с другого конца: какие слова надо говорить, чтобы получилась исповедь.

Но исповеди, точнее, покаяния в таком случае не получается. Хотя разрешительную молитву можно получить. Была раньше такая оценка в школьном дневнике – «за прилежание». Вот и разрешение от грехов последует номинальное – «за прилежание».

Но выхода на свободу от одного только прилежания не происходит.

* * *

По большому счету, если человек начинает писать списки грехов и каждый раз приходит с одним и тем же списком, это катастрофа. Это какое-то «замазывание» трещин. Это отказ от стремления к Богу. Это не таинство. Таинство происходит, когда человек встречает Бога.

Покаяние – поворот от старого, ветхого человека к новому. Чтобы такой поворот состоялся, человек должен не в книгу смотреть, а в себя, в особое зеркало, которое покажет обветшалость души.