Книга проклятого меча

Там, в пещере Чародея, он сделал свой выбор, а камень помог ему выбраться живым. Можно сказать, он продал душу кристаллу за могущество меча, который в итоге стал серпом для сбора урожая, а не орудием избавления мира от невзгод, как он наивно намеревался его использовать изначально. Все россказни о проклятье оказались наполовину менее страшны, нежели все было на самом деле. Когда Темный Чародей решил сразиться с созданным им же Зеленым Кристаллом Разума, он погиб, но освободил все души, томившиеся в том, лишив камень былого могущества. Тогда камень попытался впитать душу Чародея, но тот перед своей гибелью наложил на него проклятье, призванное не только не дать кристаллу завладеть его душой, но и сделать его душу своего рода стражем, охраняющим кристалл от всякого живого существа. Таким образом, волшебный камень оказался в некой темнице, огражденный могучей магией и заброшенный вместе со столицей империи Шардра в непролазные льды Фризенхайра, куда ни один смертный из Единого мира ни за что бы не добрался. Как оказалось, таковой умелец нашелся…

Шейпли тихонько вскрикнула во сне и слегка перевернулась на бок. Дхорн вновь обратил на нее свой взгляд и постарался не думать о былом.

Куда ведет его камень? Неужто и вправду есть способ убежать от Темного, идущего за ним? Сам Дхорн в этом сомневался, но отдавать свою душу он был не намерен. Он не боялся смерти, но страх потерять душу был для него силен, так как это было чем-то намного выше всего того, что он знал и что видел.

Камень не владел его душой, так как не мог этого. Проклятие камня стало для искателя приключений гарантией защиты, ибо его душой распоряжалась воля Чародея и ничья другая.

Проведя в измышлениях разного рода еще несколько часов, он и сам не заметил, как впал в дрему, быстро перешедшую в сон. Не спать совсем было невозможно. Но всякий раз, засыпая, он давал наводку своему призрачному преследователю. Дхорн, конечно же, не мог этого знать, но все-таки о том догадывался.

Ночь уже доживала свои последние часы, готовясь дать место новому дню. Вокруг шептали деревья, потревоженные поднявшимся ветерком. Если бы не пять изувеченных тел чуть поодаль от привала спящих мирным сном путешественников, то картина была бы весьма умиротворяющей. Но, жаль, спокойствие теперь надолго оставило этих двоих. Впереди у них еще больше тревог и волнений. Во всяком случае, у одного из них. Или, если быть точным, у одной…