Книга путешествия. Крым и сопредельные области

Мазхаб крымского народа — ханифитский. Есть также приверженцы шафиитского мазхаба. Живущие в своих странах за пределами Крыма улу-ногаи, шендяк-ногаи, урмит-ногаи, кичи-ногаи, племена мансурлу и седжевутлу, ширинли и манкытлы, племена Чопана, Новруза, Деви, и многие тысячи подобных этим племена принадлежат к шифиитскому мазхабу. Там находится столь много сот тысяч знающих учёных, что и не расскажешь. Все эти учёные основали свои медресе среди племён в степи, в кибитках, и кочуют вместе с ними.

По благородному позволению этих учёных весь татарский народ ест конину. Хотя по слову Абу Ханифы Нумана ибн Сабита[48], благословенного и великого древнего имама, конину есть не одобряемо. Потому что конь — это орудие священной войны. Если позволить есть конину, лошади могут исчезнуть. И по маликитскому закону это считается отвратительным и запрещено. Но по словам имамов Шафи и Ханбала[49] это разрешено. Потому что они доверяют благородному хадису святой Опоры Пророчества: «[Передаёт] Джабер [слова Пророка], да согласится с ним Бог, [сказанные] в день Хайбара[50]: мясо домашних ослов хуже мяса лошадей». Этот хадис достоверен, в этом единодушны Муслим и Бухари[51]. Поэтому татарский народ ест конину.

[Татары] — полк газиев-муджахидов. В походах им суждены трудности. В одном благородном хадисе говорится: «Поход — это часть преисподней, даже если он длится один фарсах». У этого беззаботного татарского народа не бывает поклажи. В поход они не берут с собой никаких припасов, кроме талкана, курта, «лошадиного ребра и жены»[52]. Более того, если по дороге какая-нибудь лошадь захромает, или слегка заболеет, устанет, ослабнет, станет вялой, они, со словами: «Чтобы не досталась неверным», тут же приносят эту лошадь в жертву во имя Бога, делят её вместе со шкурой. [Мясо] кладут под чепрак, который некоторые называют сиври, а другие — чизки, садятся верхом и ездят рысью. Когда из мяса вытечет сок, они говорят: «Готово», съедают конину из-под чепрака, и так утоляют голод.

Они совершают набеги на страну неверных, острыми мечами гнева безжалостно поражают врагов. Оставшихся в живых неверных с детьми и женщинами они тащат в страну ислама и удостаивают обращения в мусульманство. Это полк газиев-муджахидов, бесстрашных влюблённых[53] из рода Чингизидов, да хранит их Бог.

Помимо газавата они занимаются ещё земледелием, то есть они — сеятели и поселяне. Сеют они большей частью просо, потому что одно киле проса в этих краях даёт сто — сто десять киле. Они постоянно питаются просом.

Но мужи озарения — шейхи и суфии — выращивают ячмень и хлеб едят. «Потому что святой Пророк постоянно ел ячменный хлеб», говорят они. Поэтому пшеничного хлеба они не едят.

Ещё одно их занятие — торговля. Они отвозят пленников в разные страны и там продают. Оттуда они привозят другие товары и торгуют ими здесь.

Здесь есть также сословие учёных и праведников, шейхов и суфиев. Как пишет везирь Сефер Гази-ага[54], их до сорока тысяч, единобожников-суфиев братств хальвети и джальвети[55]. На Крымском острове находится всего двадцать одна тысяча соборных и квартальных мечетей. В этих храмах ночью и днём татарские суфии предаются молитве и зикру. Там очень много мужей единобожия и мистического пути. Особенного [упоминания заслуживает] живущий в крепости Ор, описанной на предыдущих страницах, пребывающий в мечети Сахиб Герай-хана, обитатель кельи, муж Пути, предсказатель ...-эфенди — святой азиз. Он сорок лет не водится с людьми и по духовному обету не ест мяса животных и пшеничного хлеба. Он перемалывает на ручной мельнице ячмень, собственными руками его выпекает и ест. Этот ячмень он и сеет своими руками. Земля, которую он засеивает, была подарена обладателем благодеяний Сахиб Герай-ханом отцу шейха, и тот оставил её ему в наследство, переселившись [в лучший мир]. Теперь он засеивает и собирает ячмень на этой чистой земле, перемалывает его на ручной мельнице и ест. Более десяти тысяч бедняков — врат Божиих — затворников-суфиев находится в мечети Сахиб Герая. Когда все влюблённые совершают круговой зикр Божий и достигают «единства пилы»[56], весь народ Ора, [наблюдая за этим], приходит в неописуемое удивление. Люди крепости Op возлагают надежду на вышесказанного шейха. Каждую ночь на стенах крепости, подобно крепостным стражникам, факиры почтенного шейха сторожат укрепления. Они выкрикивают мухаммеданские слова: «Бог — наилучший! Бог — наилучший!».

Описание земли и вида крепости Ор или Ферах-Керман