Книга пути

Потом он рассказал, как он ездил в Европу и в Америку. Сначала он пришел за визой к английскому консулу. Он хотел ехать в Лондон. Консул довольно грубо ответил ему, что для подобных артистов виз нет и не будет. Тогда он вынул пузырек и, показывая его консулу, сказал: «Это соляная кислота». Взял со стола консула стаканчик, налил в него соляной кислоты, и выпил, и предложил консулу сделать то же. Консул посерел и дал ему визу. Он был в Кембридже и в Оксфорде, он был в Мемфисском университете в Америке, он много где был. Всюду ему давали удостоверения, что его чудеса научны, хотя им нет пока научного объяснения. Он показывал чудеса ученым, и они должны были признать, что он в самом деле был помещен в стеклянный колокол, откуда был выкачан воздух, а в таком колоколе живое существо живет самое большее несколько минут, оно задыхается, а он провел сорок минут в этом колоколе и, как видите, цел. Сказал, что к тому же он борец за мир и гуманист в европейском понимании этого слова. Он кончил речь и поблагодарил за внимание.

После этого он спустился в первый ряд и вынул из сюртучка две колоды карт. Держа над головой в обеих руках по колоде, не обращая внимания на сидящих, он медленно пошел вдоль первого ряда, предлагая брать из его рук по карте, по две, даже по три карты, кто сколько хочет. Карты у него брали зрители из всех рядов. Когда он прошел до конца первого ряда, раздав все карты до одной, он повернул назад. Быстрым шагом он пошел обратно, останавливаясь против каждого, кто имел карту, протягивал руку и говорил: дама пик! Удивленный зритель, пожав плечами, удостоверялся, что он действительно взял даму пик, и отдавал карту йогу, который переходил к следующему. Абсолютное спокойствие, с каким он называл карты, поражало.

Когда встречались три карты в одних руках, он говорил державшему: «Как вы хотите, чтобы я назвал их: справа, слева или сначала среднюю?» — «Среднюю», — говорил джентльмен, и йог называл среднюю карту не моргнув глазом. Он отбирал карты с быстротой молнии, двигаясь почти бегом. Задержавшись у Шведенера и сказав: «Дайте вашего короля червей»,— он ледяным взором охватил сидевшего рядом Бомпера, увлеченного записью происходящего в свою синюю книжку.

С презрительным спокойствием отобрав обе колоды и повергнув зрителей в трепет, йог поднялся на платформу, и помощники подали ему пакетик и поставили рядом пузырек. Легким движением он показал зрителям синие лезвия безопасных бритв, сказал: «Я их съел уже три тысячи двести тридцать штук» — и начал жевать их, как пастилки. Он открывал широко рот, и было видно, как синие кусочки стали вонзались ему в язык, в десны, торчали во все стороны. Он грыз их, как монпансье. Затем, показав, что рот чист, бритвы уже проглочены, он налил в стаканчик соляной кислоты, с удовольствием выпил, как простой сок, и остаток плеснул с платформы на траву. Трава зашипела, как будто вспыхнула, и, почернев, свернулась. Зрители аплодировали.

Принесли что-то, завернутое в белый войлок. Он вынул из войлока и высоко поднял над головой большую матовую стосвечовую лампу, потом снова погрузил ее в войлок и слегка ударил о край стола.

Лампа заглушенно треснула, и теперь он вынимал ее по кускам. Прихотливо изогнутые осколки, блестевшие в закатных лучах, он пожирал бесстрастно и быстро. Они хрустели у него на зубах. Порой он делал такое лицо, точно ест вкусное домашнее печенье. Он опять разевал рот, и все видели, как там, вонзившись в нёбо и в язык, торчат куски толстого матового стекла. И не видно ни одной кровинки. Благополучно одолев стосвечовую лампу, он также запил ее соляной кислотой и спросил: «Кто-нибудь желает повторить этот опыт? У меня есть в запасе еще одна лампа!»

Оценив его юмор, зрители дружно зааплодировали. Затем наступила небольшая пауза, принесли в банке какого-то белобрюхого гада, и йог отгрыз ему живому голову, а тело бросил за платформу. Было очень противно, и многие отвернулись от этого отвратительного зрелища. Он снова предложил, не захочет ли кто-нибудь попробовать, но на этот раз раздались самые жидкие аплодисменты и смешки.

Бомпер, не выпуская из рук синей записной книжки, записывал все подряд, что происходило перед ним. Его не смущали молниеносные взгляды йога, бросаемые в его сторону. Да и увлеченный зрелищем, он не видел этих незаметных взглядов. Он, казалось, забыл, что с ним было до того, и весь вошел в новые переживания.

Помощники йога принесли на платформу какой-то черный платок и большой ватный тюрбан. Помощник сказал, что если есть желающий, то он попросит его подняться на платформу и примерить этот тюрбан.

Нашелся какой-то американец, худой, в клетчатых штанах, видимо, человек недоверчивый и упрямый. Он тщательно обследовал платок и тюрбан, дал окутать платком голову и прикрыть тюрбаном, который плотно закрывал глаза. Потом он повертел головой и помахал рукой, удостоверяя, что он ничего не видит в этом странном уборе.