Книга радости. Как быть счастливым в меняющемся мире

Разговоры о смерти и шутки о том, кто попадет в рай, а кто в ад, стали самой популярной темой этой недели. Приятели не упускали возможности посмеяться над своими традициями и противоречивыми верованиями.

А я попросил их поведать личные истории, связанные с болезнью и смертью:

– Что вы сами думаете о смерти? Вам обоим уже больше восьмидесяти, и перспектива эта вполне реальна; по крайней мере, такую возможность нельзя исключать – хотя, надеюсь, это произойдет еще нескоро.

– Какая вежливая формулировка, – расхохотался Далай-лама.

– Ну, ему-то какая разница, – ответил архиепископ, указывая на собеседника. – Его ждет перевоплощение.

– С этими реинкарнациями никогда не знаешь наверняка, где именно родишься в следующий раз, – возразил Далай-лама. – Сплошная неопределенность. А вот ты можешь быть уверен, что попадешь в рай.

– Кажется, китайские власти говорили, что теперь им решать, где ты воплотишься в следующий раз, – заметил архиепископ. – Так что лучше тебе их не злить.

Затем он опустил взгляд, словно собираясь с мыслями и обдумывая серьезный вопрос – свою смертность.

– Отвечу честно: очень долго мысль о смерти приносила мне большое беспокойство. Я много болел и несколько раз чуть не умер. В детстве перенес полиомиелит, и мне рассказывали, что в какой-то момент отец даже пошел за досками, чтобы сколотить для меня гроб, а мать отправилась покупать черное платье. Родители были уверены, что мне скоро конец. Подростком я заболел туберкулезом и лежал в госпитале. Я заметил, что почти всех пациентов, у которых начиналось кровохаркание, рано или поздно увозили на тележке в морг. Мне было пятнадцать, когда это же случилось и со мной. Я сидел, держа перед собой судно, и каждый раз выкашливал сгустки крови. Тогда я сказал: «Господь, если такова твоя воля, если это конец, пусть будет так, я не против». Должен признать, меня поразило снизошедшее тогда на меня спокойствие. Но, как видите, в морг я не попал. Священник Тревор Хаддлстон каждую неделю в течение нескольких месяцев навещал меня в этом туберкулезном госпитале. Лишь через много лет, когда мы оба стали архиепископами, он признался, что врач тогда сказал ему: «Твой юный друг долго не протянет». Как видите, протянул, и довольно долго.

Я часто размышлял, как столкновение с болезнью и смертью в столь раннем возрасте помогли архиепископу морально окрепнуть. Болезнь – одна из самых распространенных причин страданий и несчастий, но даже в ней можно найти смысл и повод для духовного роста, как это сделал мой отец. Вообще говоря, болезнь, пожалуй, чаще всего заставляет переосмысливать и менять свою жизнь. Смертельно больной, который начинает ценить каждый момент жизни и наконец жить в полную силу, – уже почти клише. Много лет назад работа над книгой свела меня с врачом, который ухаживал за серьезно больными и умирающими пациентами. Он проводил четкую грань между лечением и исцелением: лечение, по его словам, означает избавление от болезни, но оно не всегда возможно. Исцеление же равнозначно обретению целостности; человек может исцелиться независимо от того, излечима его болезнь или нет.

Архиепископ выразил пожелание быть кремированным (ради экономии места) и похороненным просто и без почестей. Скромностью ритуала он хочет побудить других граждан страны не тратиться на дорогие гробы и традиционные пышные церемонии. Моральные лидеры подают пример даже в том, что касается смерти. Затем архиепископ взглянул на меня и с твердой уверенностью произнес:

– Смерть – это данность. Ты тоже умрешь. Как хорошо, что в наше время можно выразить свою волю по поводу организации собственных похорон. В этом нет ничего странного и зловещего: мы просто признаем это как данность. Я сам провел немало похорон и теперь уже часто говорю себе: «Кстати, очень скоро ты окажешься на его месте. Это вполне мог быть и ты». Конечно, мы все испытываем ностальгию по тому, что имели; осознаем, чего нам не будет хватать. Я буду скучать по своей семье. По жене, которая была моей спутницей эти шестьдесят лет. Мне многого будет не хватать. Но согласно христианской традиции, к которой я принадлежу, там, за чертой, меня ждет более полная жизнь.

Это же замечательно, что мы умираем. Представьте, что мы живем вечно: наша бедная планета никогда не справилась бы с таким грузом. Ей и так тяжело нести на себе семь миллиардов жителей. В моей жизни были начало, середина и будет конец. Мне нравится эта симметрия. Симметрия, – он задумчиво повторил это слово и рассмеялся.

– Представьте, сколько людей жили бы в мире, если бы не умирали? Надеюсь, то, во что я верю, окажется правдой и в раю я действительно повстречаю своих близких – родителей и старшего брата, которого я совсем не знал, потому что он умер в младенчестве. Там меня ждет знакомство со многими прекрасными людьми. Мне, например, хочется встретиться со святым Августином. И святым Фомой Аквинским, который поведал нам так много о силе молитвы.