Книга радости. Как быть счастливым в меняющемся мире

А мы, прибыв в Индию беженцами, оказались чужаками на новом месте. Как говорится в тибетской пословице, «Все вокруг казалось незнакомым, кроме неба и земли». Но индийское правительство и ряд международных организаций, включая некоторые христианские, очень нам помогли. С их помощью мы сумели заново отстроить тибетскую общину и сохранить нашу культуру, язык и знания. Трудностей и проблем было много, но, если продолжать работать, преодолевая препятствия, наконец видишь результат и радость приумножается. Ведь так? – Далай-лама повернулся к архиепископу за подтверждением своих слов.

– Да, – согласился архиепископ. Рассказ о страданиях, которые пришлось перенести Далай-ламе, тронул его до глубины души.

– И если нет в жизни трудностей и ты все время расслаблен, то и жалуешься больше, – заключил Далай-лама и рассмеялся над этим парадоксом: сталкиваясь с великой бедой, мы начинаем радоваться жизни больше, чем когда все легко, просто и ничего не происходит.

Архиепископ тоже смеялся. Кажется, секрет радости рождался в ходе странных алхимических преобразований ума и материи. Дорога к радости не уходила в сторону от невзгод и страданий, а пролегала через них. Как сказал архиепископ, без страданий невозможно создать красоту. Джинпа отмечал, что Далай-лама часто рассматривал свое изгнание как новую возможность. «Его Святейшество говорит, что, становясь беженцем, понимаешь, что такое настоящая жизнь». Джинпа знал об этом на собственном опыте: «Не остается места для притворства. Так становишься ближе к истине».

– Архиепископ, – сказал я, – обратимся ненадолго к вашей истории. Далай-лама сказал, что, преуспев вопреки препятствиям, радуешься больше… – Я осекся, увидев, с каким восхищением архиепископ смотрит на Далай-ламу.

– Рассказ Его Святейшества внушил мне еще большее благоговение перед ним, – проговорил архиепископ. – Я часто говорил людям, как он спокоен и безмятежен, как всегда, полон радости. И можно было бы думать, что он взрастил в себе эти качества вопреки жизненным невзгодам, но, похоже, только что он сам разъяснил: это случилось благодаря им, а не вопреки. – Архиепископ держал Далай-ламу за руку и ласково поглаживал ее.

– После этого рассказа я еще больше восхищаюсь им. Возможно, это прозвучит неправильно, но мне хочется сказать: слава богу, что китайцы вторглись в Тибет! Да, потому что тогда между нами не возникло бы такого тесного контакта и настолько близкой дружбы. – Увидев иронию в историческом повороте событий, архиепископ рассмеялся. – А еще ты бы не получил Нобелевскую премию мира. – Далай-лама тоже рассмеялся, и они принялись шутить по поводу своих почетных премий: никогда не знаешь, чем обернутся наши страдания и беды, что в жизни к лучшему, а что к худшему.

Нет, архиепископ вовсе не хотел сказать, что получение Нобелевской премии или их с Далай-ламой дружба каким-то образом оправдывали страдания миллионов, которые повлекло за собой китайское вторжение в Тибет. Но ведь действительно, как бы странно это ни звучало, Далай-лама никогда не стал бы духовным лидером мирового масштаба, если бы его не изгнали из Запретного королевства.

Это напомнило мне известную китайскую притчу о крестьянине, у которого сбежала лошадь. Соседи тут же начали рассуждать, как ему не повезло. А крестьянин ответил, что никто не может знать: возможно, это и к лучшему. Лошадь вернулась и привела с собой необъезженного скакуна. Соседи снова стали судачить: на этот раз рассуждая, как крестьянину повезло. Но тот снова ответил, что никому не известно, хорошо это или плохо. И вот сын крестьянина ломает ногу, пытаясь оседлать скакуна. Тут уж соседи не сомневаются: это неудача! Но снова слышат в ответ, что никто не знает, к лучшему это или нет. Начинается война, и всех здоровых мужчин призывают в армию, кроме сына крестьянина, который остается дома из-за больной ноги.

– Но вернемся к твоему вопросу, – сказал архиепископ. – Рассказ Далай-ламы навел меня на мысли о личном, но, думаю, здесь можно сделать и обобщение. Когда Нельсона Манделу посадили в тюрьму, он был весьма воинственным молодым человеком. Нет, пожалуй, не таким уж молодым. Он возглавлял милитаристское крыло АНК[25] и свято верил, что врагов нужно уничтожать. Манделу с соратниками признали виновными в препятствии правосудию. В это время он был полон агрессии и злости. В роббенской тюрьме[26] с ним обращались жестоко, как и с большинством заключенных. Сейчас тюрьма открыта для посещения как музей и в камере Манделы стоит койка. Но когда он реально отбывал свой срок, коек не было вообще. Узники спали на голом полу, им не выдавали даже самых тонких матрасов. – Архиепископ сложил вместе кончики большого и указательного пальцев, показывая, какие неудобства, боль и страдания терпел Нельсон даже во сне.