Книга радости. Как быть счастливым в меняющемся мире

– Мне кажется, вы уже прекрасно все сказали за меня и поблагодарили всех участников проекта за их потрясающую работу и за то, что эта серия бесед состоялась. Но, как представитель всех, кому предстоит воспользоваться плодами ваших трудов, хочу поблагодарить вас обоих за слова, которые вдохновляют нас и дают толчок изменить свою жизнь. Пусть эта книга пойдет на благо всем детям Божьим и всем осознанным существам.

Мы приготовились уезжать, а Далай-лама проговорил:

– Я очень расстроился, что пропустил твой день рождения. Но когда мне сказали, что ты можешь приехать сюда, очень удивился. Я знал, что у тебя проблемы со здоровьем, ты уже немолод, да и путь неблизкий.

– Да, – кивнул архиепископ, – ты прав.

– Но когда все определилось и стал приближаться час нашей встречи, я почувствовал себя таким счастливым. И невероятно волновался. Я очень ценю твою дружбу и то, с какой ответственностью ты делаешь все возможное для будущего человечества.

В начале недели архиепископ и Далай-лама с типичным юмором рассуждали, что же делает их дружбу особенной.

– Он всегда меня дразнит, – со смехом сказал архиепископ. – Почти с самой первой встречи – помнишь? Нет, может, в первый раз ты еще сдерживался, но во второй уже стянул с меня кепку! Никогда не думал, что стану другом Далай-ламы, у меня не было такой цели. Все случилось само собой. Пусть ученые будущего проанализируют, как это случилось. И мне кажется, что он тоже не встал поутру – в три часа, как обычно, – с целью: сегодня я подружусь с этим большеносым черным архиепископом из Африки. Мы просто почувствовали призыв наших сердец. Когда оба замолкли, наши сердца потянулись друг к другу и обнаружили родство.

Я глубоко восхищаюсь им. Смотрите, сейчас он загордится. Но я всегда говорю: сколько еще человек вы знаете, которые после пятидесяти лет в изгнании были бы столь безмятежны, полны радости и готовы учить добру и состраданию?

Я на его месте все время ходил бы мрачный. Какая-то часть меня так и осталась бы надломленной, и это отражалось бы на лице. Но он не такой. Я хочу сказать, что он своим примером говорит: вы можете преодолеть чудовищные трудности и выйти несломленными. Далай-лама – великий дар миру. Китайцы, сами того не желая, преподнесли миру чудесный дар.

– Спасибо, – тихо ответил Далай-лама, вероятно, смущенный похвалой.

– А теперь заплати мне, – сказал архиепископ, протягивая руку и потирая пальцы.

– Заплачу. Заплачу добрым словом, – ответил Далай-лама. – Когда мы впервые встретились, я сразу его заметил. При встрече всегда смотрю, что за человек мой собеседник, меня не интересует его ранг или положение. Так вот, я глянул на архиепископа и увидел, что он очень приятный, очень скромный и очень, очень счастливый человек.

Он положил руку на плечо приятеля.

– Стоит наладить контакт на человеческом уровне, и вы становитесь близкими друзьями. Эту дружбу уже ничто не изменит. А еще он большой шутник, – Далай-лама похлопал архиепископа по плечу. – И мне это нравится. Он вечно дразнит меня, вот я и начинаю дразниться в ответ. И между нами возникает что-то особенное.

Наконец, с самого начала он выступал за правду и справедливость для Тибета. Как тибетец, я очень это ценю.

Когда он приходит на встречи лауреатов Нобелевской премии мира, обстановка сразу меняется. Становится так радостно. Но в последние годы из-за возраста и состояния здоровья он не мог там бывать. Конечно, кроме него, есть другие нобелевские лауреаты, и многие из них весьма приятные дамы…

– Ты монах, забыл? – отчитал его архиепископ.

– …но без тебя на этих встречах как будто чего-то не хватает. Серьезно. Мне кажется, и другие это замечают. Так что у нас особенные и уникальные отношения.

– Спасибо. Я заплатил ему за эту речь, – сценическим шепотом добавил архиепископ.

Далай-лама расхохотался, а потом махнул рукой в сторону архиепископа.

– Посмотрите на него, – он указал на его лысину. – Он стал похож на монаха, правда? – Далай-лама провел пальцем в воздухе, нарисовав глаз. – Когда я вижу твои глаза… – он шутливо сжал свой нос, – и, конечно, твой нос…

При упоминании его носа – вечного объекта насмешек – архиепископ засмеялся.

И тут от шутливого тона Далай-ламы не осталось и следа. Он еще раз с улыбкой указал на архиепископа.

– Этот момент. Особый момент. – Он надолго замолчал. – Думаю, когда придет моя смерть… – слово «смерть» повисло в воздухе, как пророчество, – …я вспомню о тебе.

Все без исключения, даже операторы, затаили дыхание. Нас глубоко тронули слова Далай-ламы. Архиепископ опустил взгляд и тихо пробурчал: «М-м-м». Слова друга смутили и тронули его. Есть ли лучшее доказательство любви, чем желание увидеть лицо друга перед смертью?

– Спасибо. Спасибо, – только и мог вымолвить архиепископ. А что еще можно было сказать?..