Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво

Мы обещали все, что ему хотелось. Мама Писунчика дала нам в дорогу несколько гречаных коржиков, и мы распрощались.

— Счастливо долететь и вернуться! — кричали нам вслед родители Писунчика.

— Теперь, Шмуэл-Аба, нам нужно лететь к царю Соломону за бриллиантом, а оттуда — сразу к границе.

Мы поднялись высоко-высоко и полетели.

До имения царя Соломона было не близко, но мы так радовались предстоящему путешествию, что даже не заметили, как прошло время.

— Шмуэл-Аба, видишь вон там дом с золотой крышей? Это дворец царя Соломона.

Мы опустились ниже. Ангельская стража дворца была предупреждена о нашем прибытии и сразу же впустила нас.

Мы подошли к серебристой речке. На берегу сидела Суламифь. Босые ноги она опустила в воду и ловила рыбу золотой сетью.

— Что бы она сделала, если бы узнала, что мы видели ее у царя Давида, Писунчик?

— Мы отправляемся в такое путешествие, Шмуэл-Аба, а у тебя одни глупости на уме.

Мы перешли по деревянному мосту. Вслед нам раздавалась песня Суламифи:

Я без оглядки,
Любимый мой,
В адское пламя
Пойду за тобой.

В том пламени, милый,

Мука нас ждет:
Слеза не поможет,
Мольба не спасет.

Ничто не поможет,

Ничто не спасет,
Одна лишь любовь,
Что как пташка поет.

Мы свернули в сторону. Песня Суламифи затихала. Мы едва слышали ее. В другой раз мы бы простояли и час, и два, заслушавшись. Я и мой друг Писунчик очень любили песни, но сейчас, когда нам предстояло лететь в такую даль, у нас не было времени.

Царь Соломон встретил нас во дворе. На нем был шелковый халат. На ногах — шлепанцы. На голове его сверкала корона.

Царь стоял и беседовал с петухом. Как известно, царь Соломон понимает языки всех зверей и птиц, в том числе и домашних. Мы сами видели, как он задавал петуху вопросы и петух ему на них отвечал. А что отвечал, мы не поняли.

Мы были в нерешительности. Он мог так стоять и разговаривать неизвестно сколько, а нам еще лететь и лететь.

Писунчик толкнул меня:

— Ну, Шмуэл-Аба.

— Что, Писунчик?

— Давай подойдем!

Мы подошли и поклонились царю. Царь прервал беседу с петухом.

— Царь-государь, мы пришли за бриллиантом. Мы летим в православный рай к Шорабору.

Царь Соломон снял корону. Вынул бриллиант. Повертел его. Бриллиант сверкал так, что слепило глаза.

— Нате, ребята, бриллиант, да смотрите не потеряйте его. Это дорогой бриллиант. Он стоит двадцать пять тысяч долларов.

Мы взяли бриллиант и обещали царю хранить его как зеницу ока. Он махнул рукой, в смысле что мы можем лететь.

— Айда, Шмуэл-Аба!

Мы расправили крылья и полетели по направлению к границе.

К вечеру, где-то между минхой и майревом, мы добрались до границы. Во всех церквях звонили колокола. Сумерки, торжественное пение и звон колоколов показались нам странными и чужими. Мы жались друг к другу. Боялись потерять друг друга.

Ангел в синем мундире с двумя крестами на крыльях проверил наши паспорта. Два других ангела, в серых мундирах, обыскали нас, чтобы мы, не дай Бог, не провезли с собой Талмуд — хуже него для православного рая ничего нет.

У нас ничего не нашли. Паспорта были в порядке. Шмон занял больше часа.

Ангел в синем мундире подвел нас к большим железным воротам. Он три раза постучал и попросил впустить его.

С другой стороны послышался голос. Мы сразу поняли, что это старик.

— Кто там стучит? — спросил голос с другой стороны.

— Святой Петр, это я стучу, я, пограничник Федор-ангел. Доставил вам двух жидков из еврейского рая.

Мы услышали как вставляют ключ. Замок заскрежетал, и большие тяжелые ворота отворились.

Перед нами стоял старичок с длинной белой бородой и смеющимися глазами. Голова у него была непокрыта. В правой руке он держал ключ от рая.

Он оглядел нас. Крест на его груди был из чистого золота.

Ангел в синем мундире взял под козырек. Святой Петр перекрестил его и велел идти. Граница осталась без присмотра, нужно ее охранять.

Старый привратник велел нам идти за ним. Мы прошли в ворота. Старик запер их.

— Наверное, устали с дальней дороги, — сказал он нам. — Здесь отдохнете, завтра утром прибудет гонец и отведет вас в тюрьму, где привязан Шорабор.

Неподалеку от ворот рая был дом святого Петра. В окошке уже горела лампадка. Ночь была очень темная.

— Не бойтесь, мальчики, ничего плохого с вами не случится. Идемте со мной.

Старик пошел вперед. Мы за ним. Не знаю, как у Писунчика, а у меня сердце колотилось сильно.

Мы вошли в комнату. Комната была просторной. На всех стенах висели иконы. Посреди комнаты стоял стол. Старик пригласил нас сесть.

Мы уселись за стол. Старик дал каждому из нас по куску черного хлеба с сыром и улыбнулся:

— Свинину вы не едите, да? Ах, если бы вы знали, что за вкус у свининки… Но вы упертые и не захотите. Отличная еда, эта свининка. Даже ваш меламед в хедере говорит: «Хазер гут»[91].

Мы ему ничего не ответили. Съели свой хлеб с сыром. Мы здорово проголодались за время пути.