Книга россказней

Затем он отправился в ресторан, заказал еду, полистал газеты в поисках чего-нибудь интересного, поправил галстук и стал поглядывать на посетителей то почтительно, то высокомерно, в зависимости от того, как они были одеты. Когда же ожидание заказанного стало затягиваться, Циглер достал свою нечаянно похищенную алхимическую пилюлю и понюхал ее. Потом он царапнул ее ногтем указательного пальца и, наконец, поддался наивному детскому порыву и поднес шарик ко рту; он быстро растворился на языке, вкус его не был неприятен, и Циглер запил его глотком пива. А тут и еда подоспела.

В два часа молодой человек спрыгнул с подножки трамвая, вошел в вестибюль зоологического сада и купил воскресный входной билет.

Приятно улыбаясь, он вошел в обезьянник и остановился у клетки шимпанзе. Большая обезьяна зыркнула на него, приветливо кивнула и проурчала низким голосом:

– Как дела, братишка?

Охваченный отвращением и неизъяснимым ужасом, Циглер отпрянул и, пока выходил, слышал, как обезьяна бранилась ему вслед:

– Гляди, какой гордый! Придурок плоскостопый!

Циглер бросился к мартышкам. Те нахально пританцовывали и кричали:

– Дай сахару, приятель!

А когда оказалось, что сахара у него нет, они разозлились, стали его передразнивать, обзывать голодранцем и скалить зубы. Этого он не стерпел; сконфуженный и растерянный, он выскочил на улицу и направился к оленям и косулям, от которых ожидал более пристойного поведения.

Большой статный лось стоял у ограды и смотрел на посетителя. И тут страх поразил Циглера в самое сердце. Получалось, что с того момента, как он проглотил старинную волшебную пилюлю, он стал понимать язык зверей. А лось говорил глазами, своими большими карими глазами. Его тихий взгляд выражал величие, покорность и печаль, а по отношению к смотревшему на него человеку у него было только высокомерно-серьезное презрение, ужасное презрение. Для этого тихого величественного взора, понятного теперь Циглеру, словно страница книги, он вместе со своей шляпой и тростью, с часами и выходным костюмом был не более чем отребьем, смешной и отвратительной тварью.

От лося Циглер перебежал к горному козлу, потом к козам, к ламе, к антилопе-гну, к кабанам и медведям. Оскорблениям они его не подвергали, но все презирали. Он прислушивался и узнавал из их разговоров, какого они мнения о людях. И мнение это было ужасным. Они изумлялись, что именно этим гадким, вонючим, недостойным двуногим было позволено разгуливать на свободе в своих шутовских нарядах.

Он слышал, как пума беседовала со своим детенышем, беседа была исполнена достоинства и практической мудрости, такое нечасто встречается среди людей. Он слышал пантеру, кратко и точно рассуждавшую в аристократическом тоне о сброде, наполнявшем воскресный зоопарк. Он посмотрел гривастому льву в глаза и узнал, как широк и удивителен мир диких животных, где нет ни клеток, ни людей. Он видел сокола, печально и гордо восседавшего на сухой ветке в неизбывной тоске, видел соек, переносивших свое заточение с достоинством, видимой бесстрастностью и даже юмором.

Подавленный и вырванный из мира привычных мыслей, Циглер в отчаянии снова обратился к людям. Он искал взора, способного посочувствовать его несчастью и ужасу, он прислушивался к разговорам, чтобы услышать что-нибудь утешительное, разумное, отрадное, он присматривался к повадкам посетителей, чтобы и у них обнаружить

достоинство, естественность, благородство, сдержанное превосходство.

Но он был разочарован. Слышал голоса и слова, видел движения, жесты и взгляды, а поскольку теперь он на все смотрел словно звериными глазами, то перед ним было сплошь выродившееся, кривляющееся, лживое, отвратительное общество звероподобных существ, казавшихся потешной помесью всех звериных пород разом.

В отчаянии блуждал Циглер, безмерно стыдясь себя самого. Граненую тросточку он уже давно забросил в кусты, за ней и перчатки. Но когда он сбросил шляпу, скинул ботинки, сорвал галстук и, рыдая, прильнул к решетке лосиного вольера, его при большом стечении народа задержали и препроводили в психиатрическую лечебницу.

ЧЕЛОВЕК ПО ФАМИЛИИ ЦИГЛЕР

DER MENSCH MIT NAMEN ZIEGLER

Написано и опубликовано в 1908 г., вошло в сб. «Fabulierbuch».

В ГОСТЯХ У МАССАГЕТОВ

Хотя родина моя, если таковая у меня имеется, без сомнения, и превосходит все прочие земные края комфортом и великолепными техническими изобретениями, все же мной недавно вновь овладело желание странствий, и я отправился в далекую страну массагетов, где не бывал со времен изобретения пороха. Очень мне хотелось посмотреть, как этот столь славный и храбрый народ, чьи воины некогда одолели великого Кира, изменился за прошедшее время и приспособился к нравам сегодняшнего дня.