Книга Розы

Смотрю – и впрямь бочка с чистой водой. Первую кружку сама выпила, вторую им отнесла. А солдаты, оказывается, уже два раза сами бегали пить. Отошла я на свою горку. Умылась немного. Свернулась в калачик в бурьяне – у кого-то такой же, как у меня вырос. И уснула. Проснулась от того, что кто-то меня тормошит:

– Девочка! Девочка!

Открываю глаза – пожилой мужчина стоит:

– Ты чего тут разлеглась?

– Так мне картошку солдаты копают.

– Это тебе? Тогда вставай! Машина приехала.

Оказалось, это водитель. Картошки накопали двадцать два мешка. В каждом – по три-четыре ведра. Мешки мне водитель дал и предостерег:

– Ты, девочка, так больше не делай, – наверное, знал: солдат есть солдат. И один ушлый среди многих порядочных всегда найдется.

– Ой, дядечка, да я с суток. А тут огород.

– А зачем тебе столько картошки? – спрашивает.

– А у меня сестра в Харькове голодает страшно.

– Что у нее – семья большая?

– Небольшая. Но они в оккупации были. Теперь бедно живут. С работой плохо. Пайки не дают.

Пошли мы к машине. Нашу картошку уже затарили. Подъехали к Лозовой, они сгружают мои двадцать два мешка. А бабка бегает вокруг, квохчет:

– Сюда сгружайте, поближе к клуне тащите. Розка, как же ты выдержала?

– Бабка, дай пожрать что-нибудь, – прошу. – Умираю, как жрать охота.

А солдаты спрашивают:

– Что ж ты нам не сказала? У нас же с собой пайки были.

Наутро, когда пришла на работу, передала с нашего ВЧ на телеграф телеграмму: «Володя. Приезжай картошкой. Двадцать мешков картошки увезете». Два мешка я решила оставить себе. Груня телеграмму получила, всполошилась:

– Какие двадцать мешков? Он что, на себе повезет?

Володя с работы пришел, прочел текст, успокоил:

– Ничего, она на паровозе меня добросит.

Так и вышло. На тачке в несколько рейсов доставил он картошку на станцию к водокачке.

– У меня еще один мешок есть. Может, мы угля наберем? – спросил меня Володя.

– Не сейчас, а когда будешь ехать, машиниста попросим. Кто откажет?

– Роза. Если можно! А то ведь нам и взять негде. На пути пойдешь, там нерусские черти стреляют в упор. Охрана.

– Володя, не беспокойся. Надо будет два мешка, дадут два.

Я только заступила. Коля Коротков согласился меня подменить. У него картошка возле дома росла. Тоже три мешка накопал. Земля там такая – чернозем – плюнь, и все растет. Все знали про Груню, про зятя. Я сама подошла к машинистам, попросила забросить картошку на тендер и дать пару мешков угля.

– Сколько тебе угля? – переспросили они Володю.

– Пару мешков.

– А пять не возьмешь? Мы тебе пять дадим.

– Спасибо, я Розе скажу, – растрогался Володя.

– Она у нас Роза Соломоновна, – поправили его машинисты.

– Да она ж еще маленькая!

– Эта маленькая так задаст жару, что впереди паровоза бежим.

Володя только сожалел тогда, что не догадался взять пару бутылок самогона – машинистов отблагодарить.

В жизни, как известно, грустное и смешное порой соседствуют так близко, что отделить одно от другого нельзя. Один такой случай произошел со мной в период работы на Лозовой. На право занятия перегона мне нужен был ключ-жезл с соседней станции, а до нее – три километра. Для молодой девушки – не расстояние. Я и побежала. А дежурный той станции бежал мне навстречу. Встретились на полпути, передал он мне ключ. А сам как-то встревоженно на меня смотрит, но не говорит, в чем дело. А все пытается меня другим путем назад направить: по тропинке, а не по шпалам. Я, ничего не подозревая, поворачиваю голову направо и вижу: вдоль леса бежит волк, здоровый, матерый. Сердце оборвалось: что делать?

Дежурный успокоил:

– Сейчас добегу, позвоню, чтоб за тобой прислали маневровый паровоз.

Он бегом на свою станцию, я – в Лозовую. Я бегу – волк бежит. Я останавливаюсь – волк останавливается. И уже на границе станции вижу: едет мне навстречу «овечка», паровозик маневровый. Я обрадовалась: «Если они успеют, то успеют. Они же не могут не видеть волка. Да и дежурный должен передать про волка».

И тут машинист сделал глупость – дал оповестительный длинный сигнал. Волк мог кинуться в мою сторону, и тогда бы мне несдобровать. Но он бросился в лес. А я стою и не могу сделать ни шага. Опустилась на рельсы, сижу. Подбегают ко мне машинист с кочегаром, подхватывают меня и затаскивают на паровоз.

– А як бы вин на мене прыгнул? – выговаривала я потом машинисту.

– Розочка, я уж потом понял, что сделал глупость. Но у нас были лопаты и лом, мы бы не дали тебя съесть.

Окончательно оправилась я от шока уже в диспетчерской, когда отправила поезд в направлении Сахновщины, для которого жезл брала, и разревелась. Дежурный, чтобы отвлечь меня, спрашивает:

– Что ж ты такая бледная? Может, голодная?

– Не, – отвечаю.

– А я и бачу: у тебя в руках лепеха да картохи.

А в руках у меня правда оказались зажаты лепешка и две картошины, которые мне дал тот дежурный вместе с жезлом. Вот и думай, смеяться мне или плакать от того происшествия?

Глава 15 Не было бы счастья…