Книга секретов

Мистер и миссис Данвуди часто расспрашивали Олив именно так. Ну где ты в последний раз видела свои брекеты? Когда ты проснулась, они были у тебя во рту или нет? А перед тем, как ты пошла спать? Как они очутились за замороженным горошком? Теперь ее мозг принялся отщелкивать все воспоминания о Горацио в обратном направлении: странное поведение на чердаке вчера ночью, когда он старался не попасть под луч фонарика. Его силуэт, скользящий мимо спальни Олив, когда она проснулась от беспрестанного стука и скрипа. Зеленые глаза, поднятые к картине со скалистым холмом, где как-то днем она застала его врасплох. Холодный коготь, засевший в отвороте ее синих джинсов как раз тогда, когда Олив выпала обратно в дом из рамы той самой картины…

Олив втянула в себя воздух.

– Сегодня вечером я сюда вернусь, – медленно проговорила она. – Думаю, из этой картины я смогу разглядеть то, что от меня ускользало.

Она обернулась к Мортону.

– И если ты не против – я была бы рада твоей помощи.

Улыбка Мортона грозила растянуться до самых ушей.

Ни разу в жизни Олив еще не ждала с таким нетерпением, чтобы суббота поскорее закончилась. Вместе с мистером Данвуди она подчистила граблями задний двор, где толстый ковер кленовых листьев уже почти скрыл аккуратно засыпанный подкоп за садом. Она расписала три камня лаком для ногтей. Она даже сделала все уроки, хотя от выходных оставалась еще целая половина. И все же время тащилось со скоростью улитки, прилипшей к комку выплюнутой жвачки. После ужина и казавшейся бесконечной партии в «сорок два» Олив пожелала родителям спокойной ночи и ринулась вверх по ступеням в свою комнату, где переоделась в черную футболку и пижамные штаны из темной фланели. После этого она улеглась с книжкой в кровать и стала ждать.

Казалось, не один час прошел, прежде чем она услышала, как лестница застонала под шагами родителей. Щелкнул замок на двери их спальни. Еще несколько минут Олив прислушивалась к ревущей в ушах крови. А потом, как раз когда она уже собиралась выскользнуть из постели, дверь ее собственной спальни пискнула.

Олив застыла. Узкая полоса лунного света, не шире пальца, упала на ее кровать. Олив лежала не шелохнувшись и притворялась спящей. Лунная полоска исчезла. Минуту спустя где-то на расстоянии раздался тихий скрип. Когда дом вновь погрузился в молчание, она выскользнула в коридор, закрыла за собой дверь и нырнула в нарисованную Линден-стрит.

На сей раз Мортон ее ждал. Когда Олив с громким «хлоп» приземлилась на влажную от росы землю, его круглая голова выскочила в нескольких ярдах от рамы; во всклокоченных белых волосах застряли длинные зеленые травинки.

– Ты в порядке? – спросил он.

– В полном, – шепнула в ответ Олив. Она обернулась, чтобы подглядеть через раму, но что бы там ни скрипело, оно уже исчезло.

– Я не был уверен, когда именно ты вернешься, и решил просто подождать тебя здесь, – сообщил Мортон.

– Спасибо. – Олив опустилась на колени в траву рядом с ним, подняв водоворот упрямо повисшего вокруг тумана.

– Так и за чем мы следим? – спросил Мортон.

Олив снова вскочила и поманила Мортона к раме. Он встал на цыпочки, чтобы заглянуть за край.

– Видишь, как отсюда просматривается весь коридор? – спросила Олив.

Мортон кивнул.

– Я думаю, с той картиной творится что-то странное – с вон той самой последней, что у двери розовой комнаты. – Олив показала пальцем. Мортон вытянул шею в этом направлении. – Но от двери моей собственной комнаты мне ее не видно, – Олив вздохнула и поморгала. – Надеюсь только, что это случится, прежде чем мне настанет пора вылезать.

Какое-то время они оба стояли у рамы, выглядывая из-за края. Коридор был черен и неподвижен. Даже лучи лунного света на ковре, казалось, застыли. После нескольких минут молчаливого ожидания они решили было поиграть в «двадцать вопросов», но Мортон был нервным и рассеянным, а Олив боковым зрением без конца видела воображаемых лазутчиков, снующих по коридору. Пальцы ее ног как раз начали неметь и затекать, а Мортон в пятый или шестой раз повторял: «Ты уже спрашивала, больше оно хлебницы или меньше», когда в дальнем конце холла вдруг шевельнулась чья-то тень.

– Смотри! – прошептала Олив. Они с Мортоном согнулись так, чтобы над рамой торчали одни глаза.

Из темноты розовой спальни выплыло маленькое темное пятнышко. Оно двинулось по коридору, и лунный свет из окон фасада охватил и растянул его тень. И эту длинную черную тень, как выяснилось, отбрасывал кот.

– Это Горацио? – выдохнул Мортон.

– Вроде того, – выдохнула Олив в ответ.