Книга шахской славы. Часть 1

Когда Науруз-Ахмад-хан из теснин этого мира поспешил в вечный мир /86а/ и известие об этом событии распространилось по всем странам и дорогам, ханское звание утвердилось за [Пир-Мухаммад-ханом], дядей его величества могущественного [Абдулла-хана], хутба и монеты украсились его именем и титулами. После его смерти его величество [Абдулла-хан], подобный Искандару, с некоторыми своими братьями без промедления переправился через Джейхун. Сначала он направился к Мианкалю, который был основной резиденцией, местом рождения его величества. Сын Борак-хана Дуст-Мухаммад-султан, который в то время был правителем Кермине, в сильном страхе и смятении, боясь прихода его величества, ушел из этого вилайета. Обманутый в надеждах, потеряв [владения], он поспешно отправился в Самарканд к своему брату Баба-султану. Его величество [Абдулла-хан], не применяя копья, не выпуская стрел, завоевал этот вилайет. Он вошел в этот город, словно вечная жизнь, вселяющаяся в тело, или как солнце, освещающее мрачный мир. По этому случаю судьба раскрыла уста, чтобы повторить следующие слова: “Султан в стране, как душа в теле”[635]. Те из жителей этой страны, кто бодрствовал, [у кого] были открыты очи счастья, обратили глаза, [полные] любви, к солнцу красоты его величества [Абдулла-хана]. Они непроизвольно громко вознесли до зенита голубого неба молитву [за хана], хвалу [ему]; воздав хвалу великому богу, да будет он велик и превозвышен, они радовались и выражали довольство. В мгновение ока жители этого вилайета узнали о благословенном прибытии государя [Абдулла-хана]. Радостные и веселые, они вышли из домов и поспешили к его величеству. Для всех стало понятно [содержание хадиса]: “Тайные милости всевышнего бога — огромный дар”[636]; язык признательности [богу] шептал слова, выражающие благодарность хранителю, щедрому подателю (богу). [Приветственные возгласы] при церемониале поздравления [хана] и пожелания [ему] здоровья поднялись выше седьмого неба.

Его величество [Абдулла-хан], со своей стороны, раскрыв уста, рассыпающие сахар [слов], расспросил обо всем всех: простых и знатных, великих и малых, таджиков и тюрков. Безмерной беспредельно он умножил [свое] милосердие по отношению к людям, терпящим гнет, и слабым.

Месневи

Когда этот полновластный шах на трон счастья

Вступил, словно солнце на небо,
Тотчас же он призвал к себе народ,
Раскрыл перед ним двери милосердия.
Он раскрыл уста, рассыпающие сахар [слов], и расспросил [о делах жителей],
Обрадовал сердца людей, уподобив [их] бутону.

Захват его величеством могущественным [Абдулла-ханом] Шахрисябзского вилайета у Хашим-султана ибн Бурундук-султана и передача [этого вилайета] его высочеству Хусрав-султану, прибежищу братских [чувств]

Месневи

Султаны, которые покоряют страны,

Царствуют по милости божьей,
Дела их не походят [на дела] других людей, /86б/
Бывают удивительными все их деяния.
Они не испытывают страха перед злобным врагом,
Их не страшит огромное войско [врагов].
Когда они поднимают знамена рвения,
Они связывают арканом народ, [бесчисленный], как звезды.
Если они твердо решат завоевать страну,
Одной атакой они покоряют целое государство.
Пишущий этот чудесный рассказ
Так описал [события] в тетради из шелковой бумаги.