Книга шестая. Необратимость

Этап создания черновика или «рыбы» условно окончен, переходишь к формированию понимания структуры книги. Какие отрывки куда вставить, где убрать, где дописать, что-то поменять местами. Выставить заголовки, подзаголовки, ещё вычитать на чистоту слога. Но главное, предстоит разрешить вопрос этики повествования, этики к самому себе, в том числе знать, когда завершить замысел повествования. Это очень метафизический навык – знать, когда остановиться и когда тронуться. Несколько странное выскользнуло выражение: «этика к самому себе», но мой поток стремится обрести форму, и когда рождается термин приходится осмыслять его объём. Прелестная задача, и тоже составляет частичку удовольствия писательского призвания.

«Этика к себе» вероятнее всего означает лексическую и смысловую корректировку на фоне базисного удовлетворения личностных потребностей. Пишу я довольно длительное время по моим меркам – около полугода на книгу. Пишу отрывками в разные периоды и в разных состояниях. Много воды утекает за полгода, и порой перечитывая начальные отрывки, хочется их переписать, исправить, дополнить или удалить с учётом обретенного понимания порядка вещей. Тупиковый путь был бы, реши я всерьёз вести такую корректуру. Когда-то нужно поставить точку, предоставить себе право и возможность зафиксировать образ мыслей в том моменте. Только в каком? Хочется придать актуальность зарисовке, чтобы оконченная книга в большей степени отражала проживаемый опыт и характер суждений.

К счастью, переменчивость жизненных обстоятельств не оставляет подобного шанса. Настроение и отношение к написанному постоянно движется, но все как-то само разрешается. Отрывки перемешиваются, как карты в колоде, обрастая новыми деталями, образами и новой тональностью. Иногда меняю тон, скашиваю углы, снижаю резкость подачи. Любопытный процесс, ведь сам я не читаю уже оконченные книги. Может составляю какое-то наследие, бэкграунд на будущее. Может пишу для других поколений или для детей. Может лет через 15 – 20 настанет момент, захочется вновь увидеть себя в начале. Проникнуть внутрь того существа, что ушло, преобразившись в меня текущего. Тоже работа, и она не смолкает раз от раза.

Постоянно калибрую отношения внутри и угол зрения. Каждую неделю проживаю в цикле от субботы к субботе, от голодания к голоданию. 36-часовая чистка достаточна для перезагрузки мыслей и ощущений. Каждый раз события вокруг отражают тенденцию к переменам и движениям. Новшества в мелочах, в тонкости восприятия, глубине пониманий и широте видения мира. Иногда даже в рамках одной недели приходится умиляться себе прежнему, замечая колоссальную разницу в мыслях и действиях. Иногда случаются не такие приятные осознания, но все часть одного процесса движения. Пусть это шаг назад, но против него идёт два, а то и три вперёд. Приличная динамика, хотя уму все мало, хочется ускорить, хочется куда-то успеть.

Некуда торопиться, но манифестирующая мощь бьет копытом, рвётся к постоянному действию. Больше активности, больше работы, и вроде как всего побольше, но единичное тело медленное и пугливое. Оно просит время на адаптацию в текущем моменте для изучения, для упрочения позиций. Ему нужны паузы для осмыслений, тогда оно поведёт и все покажет. Жизненный ритм отбивает именно оно, и теперь мы начинает дружить все глубже, все взаимнее. Танец обретает грацию с эстетикой.

Понимание жизни как течения реки по руслу также означает снятие лишних амбиций. Некуда рваться, и незачем впустую сочинять хотелки покорения планеты. Приходится сложить копья, оставить затею другим. У меня есть стезя. Тут тепло, уютно и просторно причем для меня одного, ни для кого другого сейчас места нет. Нет почвы конкуренции. Это игра в одного и надолго. Разное было, разное будет, мне все доходчивее поясняется миром, кто я и где мне место. Так неделя за неделей голова проясняется.  Много меняется, пожалуй, слишком многое, порой значительно больше, чем хотелось бы, и от того так занимательно писать о себе. Нужно оно кому-то или будет нужно позже мне уже без разницы. Есть эзотерическое мнение, что ещё на моем веку мир переменится коренным образом, и в нем точно будет место въедливым рукописям бродячих еретиков.

Бесстыдство перемен и спасительная этика предателя