Книга сияния

У Киракоса, который тоже прибыл в Пороховую башню, снова раскалывалась голова. Однако он вынужден был признать, что алхимики устроили превосходное представление, а отчаяние проглядывало лишь в их глазах. Интересно, как они собираются добыть бабочек? Киракос знал, что весть об их затруднительном положении скоро дойдет до королевы, если уже не дошла. Шпионов в Праге как крыс. Шпионы королевы, королей, шпионы турецкого султана, шпионы Матияша, брата Рудольфа. Доносы, ложь, предположения, притворство, неверно истолкованные верования, безграмотные догадки, притянутые за уши доводы — плотное, удушливое облако дезинформации висело над городом, готовое разразиться дождем слов и утопить всех. Однако Киракос всерьез сомневался в том, что ветреная королева Елизавета, которую одинаково очаровывали домашние животные, поэты и драматурги, пусть даже умелая в управлении государством и для женщины необычайно умная, поднимет хотя бы унизанный кольцами палец, чтобы спасти Джона Ди, незначительного и бесплатного своего соглядатая. Равно как и его спутника, чья репутация, а тем паче патриотизм, весьма сомнительны.

Эта обманная игра, понимал Киракос, требует постоянной бдительности. Что же до него самого, в этот день — а если быть откровенным, то и во все остальные — он предпочел бы поспать. Врач сонно припомнил прохладный воздух своего детства, бездонную голубизну неба, пасущихся коз, мула, который время от времени появлялся, таща грубую телегу по единственной неровной дороге, ведущей из городка. Но однажды идиллическую чистоту этой картины расколол колокольный звон с беленой церкви с грубым деревянным крестом. Все побежали. Киракос помнил, как мать схватила его и вместе с другими детишками спрятала под наваленной в амбаре соломой. Украдкой глядя в распахнутую дверь, они видели, как мужчин их деревни выстроили в ряд и велели им положить ладони на головы. Позднее всех их нашли мертвыми, и каждый держал во рту свои отрезанные яички. Среди них был отец Киракоса — между ног у него темнело пятно крови, похожее на розу. Молчание его матери, пока ее насиловали и убивали, по-прежнему жило в сердце лекаря. Как погибли его младший брат и сестренка, Киракос даже не хотел вспоминать. Потом его самого вместе с другими крепкими и здоровыми мальчиками и девочками сделали рабами и увезли в Стамбул.

— Однако мы не хотим отвлекать вас от работы, — сказал император Келли и Ди, манерно и весело загибая мизинцы.

— Всегда рады императорскому визиту, ваше величество!

Келли подобострастно осклабился, изображая бесконечное радушие, а затем резко повернулся.

— Принесите еще дров, — властно приказал он своим помощникам. — Но сперва сходите в лавку. Нам нужны ящерицы, нужен окопник, нужна мята болотная. И поскорее.

— Следующий визит, — сказал император, — состоится через три дня. Я весьма доволен.

— С нетерпением будем вас ждать, — галантно отозвался Келли.

Наблюдая за тем, как император со своей свитой пересекает подвесной мост надо рвом, Ди злобно прошипел своему напарнику:

— Ты что, спятил? «С нетерпением будем вас ждать»? А перед этим послал помощников за такой ерундистикой. Нам не нужен ни один из этих ингредиентов.

— Слишком уж ты стараешься, Джон, — все про работу да про работу… Нам нужен яд — вот что нам на самом деле нужно.

Келли принялся расхаживать взад-вперед.

— «Уже почти май», — фальцетом произнес он, передразнивая императора. — Я действительно рад, что он пришел, потому что теперь я точно знаю, что мы должны убить эту скотину.

Ди опасливо огляделся:

— Тише ты.

— А что, Джон, есть еще какой-то выход? Наша затея с бабочками лишь отсрочит неизбежное. Как нам спастись? — Келли выглянул из окна, разглядывая расставленных внизу стражников. — Твоя волшебная королева, похоже, нам на выручку не прилетит.

— А как насчет Мадами, твоего ангела-хранителя? Кажется, она уже давненько в магическом кристалле не появлялась.

— Так нечестно, Джон, и ты это знаешь.

— Извини, Эдвард. Мы должны сохранять веру.

— Уйма верующих отправляются на виселицу. Конечно, я не атеист, каковым был, по слухам, бедняга Марло…

— Он был католиком. Просто предпочитал мальчиков.

— Это не важно. Порой я должен задумываться о внимании Всемогущего. — Келли придвинулся поближе к Ди и понизил тон, не сводя глаз с окна. — Яд, о котором я думаю, — не какой-то старой и привычной разновидности. Это и не из тех веществ, что способны вызывать видения и менять сознание. Нам также не годятся яды, которые дают непредсказуемый результат или чувствуются на вкус. Но если бы императора в самом деле отравили… назови мне, пожалуйста, двух человек, кого заподозрят в первую голову? Ты не замечал ничего странного в Киракосе?

— Да, он человек весьма необычный и холодный, — согласился Ди. — Переменчивый.

— Сонный, — поправил Келли, — и в то же время до странности бдительный.

— Он любит вино, — предположил Ди.

— Кое-что посильнее вина, осмелюсь предположить.

— Ну, Келли… кому, как не тебе, об этом знать?