Книга Синана

Загнув про Синана в Крыму, я не сильно промахнулся. По его чертежам там действительно строили мечети. Одна из них, Джума-джами, до сих пор стоит в Евпатории. Знаменитую мечеть на набережной Феодосии по легенде тоже возводил Синан.

Но здание разобрали еще при царе и авторство осталось апокрифическим.

Год назад в Коктебеле я обнаружил газету «Феодосийский альбом» за октябрь 1995-го, где размещалась статья об этой самой Биюк-джами.

Путаница в статье имелась показательная.

Автор писал, что Синан завершил мечеть в 1522 году и называлась она «мечетью Селима». Через два абзаца шла цитата из Эвлия Челеби, знаменитого турецкого путешественника и краснобая, который побывал в Феодосии, тогдашней Кефе, в 1666 году. «Первой из соборных мечетей внешней большой крепости является Шахзаде-Сулейман-хан-джами, – писал в «Книге путешествий» этот Челеби, – он выстроил ее, когда был здесь правителем».

«Он» – это «шахзаде», то есть принц Сулейман. При чем здесь Селим, бывший отцом наследному принцу, а тем более Синан, оставалось совершенно неясным.

Генуэзская Феодосия стала турецкой в 1475 году, когда Мехмед захватил город, а потом и весь полуостров. Правил провинцией вассал султана крымский хан Менгли Гирей, чей род восходил к старшему сыну Чингиз-хана. Дочь Гирея, черкешенку, выдали замуж за внука Мехмеда султана Селима, прозванного Грозным, и в 1494 году у них родился сын, будущий султан Сулейман Великолепный, Сулейман Законодатель.

Судя по портретам, Сулейман вышел лицом в мать, он был черняв и носат, но черты лица имел тонкие, правильные.

Пятнадцати лет от роду он прибыл наместником «на родину предков» в Кефе (Феодосию). Случилось это в 1509 году. Но уже три года спустя по приказу отца принц вернулся в метрополию и поселился в городе Маниса, где для наследника выстроили роскошную резиденцию.

К тому времени все братья Сулеймана были убиты. В целях укрепления власти закон о детоубийстве разрешал султану такую экзекуцию.

Принц дожидался трона в одиночестве и после внезапной смерти Селима (это случилось по дороге из Стамбула в Эдирне) стал султаном. На дворе шел 1520-й год. Синан к этому времени уже закончил обучение и был посвящен в янычары. Его определили на инженерную службу и он оказался в бригаде при главном архитекторе империи. В 1522-м году эта бригада действительно закончила мечеть Селима, которую в память об отце заказал султан Сулейман.

Мечеть эта стоит и сейчас, но не в Феодосии, а в Стамбуле: на макушке пятого холма, откуда открывается прекрасный вид на Золотой Рог.

35.

Мы договорились, что я встречу Бурджу после работы. Спускаться в медресе она не велела. До семи оставалось навалом времени и я не спеша вышагивал по бульвару Ататюрка.

Вырулив на большой перекресток, я снова увидел над купами деревьев минареты. Проспект назывался «Шахзаде Баши» и уходил направо вдоль белесой стены с лоскутами плакатов. Машины газовали, пока я медленно пересекал зебру. На желтый свет первый ряд рванул как на гонках – я еле успел запрыгнуть на тротуар.

«Шушайн, мистер, шушайн» – нахально заголосил чистильщик обуви. Я улыбнулся и послал его к чертовой матери. «Шушайн…» – печально оскалился старик (какие зубы!) и стал постукивать щетками по сундучку с латунными головками.

Сундук напоминал маленькую мечеть.

«Что он чистит в такую жару?» – скользнул я по ногам прохожих. Мужское население Стамбула было обуто в черные лакированные туфли.

На входе прочитал вывеску. Что за ерунда? Передо мной стояла Шахзаде Мехмед-джами, мечеть принца Мехмеда. А Сулейманийя, как мираж, снова мерцала вдали, на соседнем холме.

На паперти соткался бородатый торговец и сунул мне ворох четок на палке. Я равнодушно стягивал тапки и он, потоптавшись, растворился в знойном воздухе.

Так же внезапно, как и возник.

36.

Отогнув кожаный полог, я вошел внутрь. Мечеть пустовала, намаз кончился. Пахло воском, лимонным освежителем. Полумрак, прохладно. Когда идешь босиком по ковру, кажется, что дома.

Я снял с крючка общественные четки, достал блокнот.

«Мехмед был старшим сыном Сулеймана, жил наместником в городе Маниса и умер от оспы двадцати одного года от роду. Султан узнал о смерти принца во время победоносного возвращения с Балкан. И принял решение о строительстве большой пятничной мечети памяти сына. Это был первый крупный заказ, который Синан получил в качестве придворного архитектора. На строительство ушло триста тысяч золотых дукатов, то есть все деньги, вырученные в ходе военной компании».

Перебирая зеленые зерна, задрал голову. Стены светлые, арки с красными вставками. Резьба сталактитов прорисована той же краской.

«Купол мечети имеет 19 метров в диаметре. Высота в зените 37 метров. Четыре примыкающих полукупола образуют в плане симметричную форму креста. Мечеть Фатиха (1471 год) и Баязида (1506) – единственные крупные мечети города, выстроенные до Синана – имели в основе ту же схему».

Спокойные парящие светлые объемы. Четыре столба стоят особняком (и страшно подумать, сколько тонн на себе держат). Каннелюры, чтобы убавить ощущение тяжести.

Боковых галерей нет.