Книга сновидений

— Спаси меня, брат мой! — выкрикнул теперь тот, чувствуя, как холодное лезвие, не завязнув в одежде, уже пускает кровь.

Грохнул новый выстрел, с другого конца вагона, и тяжелая пуля, не отягощенная меткостью нарезки, разбила жесткое сидение — там, где мгновение назад сидел добрый доктор. А приезжие, те, которые уже выдали себя хватанием ручек, попадали на пол. А у местных, как может показаться, еще веселее заблестели глаза.

— Он что, тебе, и в самом деле, брат? — задал уже третий в этом коротком разговоре вопрос Навигатор, отстраняясь от слегка поцарапанного им собеседника и пряча как надо изогнутый нож в поясничные ножны.

— Все может быть, — щелкнув предохранительной скобой, не стал передергивать затвор собеседник. — Я знаю одного из них, но не знаю, насколько он серьезен. Он не живет в городе, но иногда там бывает.

— Столкнуться бы с ним? — с вопросом посмотрел на Пржевальского Суппо. Тот понимающе кивнул — он же доктор, он склонен к анализу слов и событий.

— Что же вы стреляете, прямо в электричке? — ласково, как к больному, как и положено доктору, обратился он к местному жителю, снова усевшись на весьма покореженное пулей сидение.

— Мы к этому привыкши, — чистосердечно ответил ему житель, поправляя галстук с большим, но мягким узлом.

Так они и познакомились. А где же еще, если не в электричке, знакомиться интеллигентным людям больших промышленных центров? И как, если не в перестрелке? Ведь не на улицах же, с их вечным и, как правило, то в одну, то в другую сторону направленным движением, и от этого движения кажущихся пустынными, не смотря на толкотню и суету.

— Как вы здесь живете? — покинув электричку, удивился Навигатор этой уличной суете и одновременно пустоте.

— Привыкшие мы, — ухмыльнулся интеллигентный житель его удивлению, протягивая вырванный из дешевого блокнотика листок. — Вот мой телефон, позвоните, и возможно, я помогу вам.

И захрустел снегом и льдом, исчезая в серокаменных джунглях.

— Как вас зовут? — успел только крикнуть вслед Навигатор, но не получил ответа. — Уважаемый…

— Хуанито? — высказал не лишенное определенного смыла предположение доктор.

— Им-мум-мал-лиии, — еле слышно донеслось из толпы.

Путешественники немного помолчали, рассматривая неуютную смесь северной природы и бетонных строений, и озабоченную только собственным движением толпу.

— Почему мы его отпустили так быстро? — усомнился во врачебном решении Суппо. — Он, наверное, врет.

Навигатор, он же молод, а значит неуступчив.

— Не пугайся, мой друг, и не суетись, — похлопал того по плечу сильной рукой умелого врачевателя Пржевальский. — Впервые в жизни ты столкнулся с интеллигентным человеком. Это неожиданно. Это пугает. Я понимаю.

И ненадолго замолчал, давая своему спутнику время осмыслить сказанное, при этом оглядываясь, озираясь, то есть обозревая окрестности. А окрестности таковы: обветренные и от этого неряшливые здания, так похожие на башни, лезут вверх, навстречу с неба падающему снегу, плоскими крышами целясь в сероватое воздушное пространство. Снег белый, колючий, не липкий, но от взаимодействия с серым камнем и обветренным бетоном он приобретает вид нездоровый и недовольный своим местом выпадения.

— Ну-ка, набери-ка, номерок, — дыханием обогревая воздух, предложил доктор, перестав озираться и утерев рукавом свои реальные, а у Навигатора виртуальные сопли.

— Уже набрал, не отвечает. А все-таки зря мы его отпустили.

— Успокойся, дипломат — если ты ступил на тропу войны или охоты, то это вовсе не значит, что ты обязан соблюдать все правила движения. Пока вы взаимно царапались в вагоне, я успел тиснуть жучок в ствол обреза. Некоторое время мы сможем отслеживать его.

— В какой-то степени это и в самом деле… неблагородно.

— И это говорит мне тот, кто таким же способом выследил сказочника?! — воскликнул темпераментный, не лишенный азарта Пржевальский. — Воистину — медицина и дипломатия несовместимы! Вспомни, что глаголет первое из пяти правил "Наставления"?

— "Имей мудрость быть терпеливым во времена бездействия".

— Вот видишь. Пойдем, зайдем в блинную, немного побездействуем с дороги.

— "Выбирай стремление к справедливости как дорогу своей жизни" — соглашаясь с предложением, однако не без намека на ожирение процитировал второе дипломатическое правило Навигатор.

— Вот именно.

И они пошли в сторону блинной, на запах, прекраснейший из всех, а особенно из тех, которые носятся в морозном или ветреном воздухе, над недовольным своим местом падения снегом. О, этот запах! О, эта щучья икра на горячих, в растопленном масле, блинах! О…

— "Не позволяй душе подчиняться желаниям, наслаждениям, становиться зависимой" — на ходу, не замедляя шага, выдал третью цитату Суппо, демонстрируя знания общих законов и служебных инструкций.

— Я же сказал — немного, — успокоил его доктор, явно не диетолог и точно не враг жирного и мучного, а тем более такого вкусного. — Не вечно же нам в "Макдоналдсе" давиться.