Книга стен. Вера в свободу

– Эйло-Сакра, князь ветров, хозяин горных пиков и самых высоких деревьев, внемли же мне. Может я сильно изменился за многие годы, но сущность моя всё та же. Имя мне – Evel, сущность моя – ozoan etre. Такое имя мне дали Хозяева, так меня кличут братья и сёстры и так я известен тьме, что пленила тебя. В доказательство я предлагаю тебе мою жизнь. Забери её, отправь мою душу к тёмному богу в долину спящих или уверуй в меня.

– Храбрый человечек. Так и быть. Я заберу ваши жизни и это покажет мне, кто ты.

– Мою. Не наши. Он не участвует.

– Отчего же? Не оттого ли, что ты лжёшь! Будь ты тем, кем хочешь казаться, его жизнь тебя не беспокоила бы!

– Боюсь, в этот раз правила игры изменились.

– Ты говоришь только оправдания. Ты находишься в таком жалком состоянии, но смеешь называть имена великих. Мне надоела твоя ложь! Умри, проклятый богохульник!

Эйло-Сакра поднялся на задние лапы, пригибая голову под стеклянной крышей. Его кожа вспыхнула. Воздух раскалился и закружился вокруг них, поднимая песок. В направленной на них пасти начало появляться новое пламя, готовое обрушиться вниз.

Анеш выбросил руку в его сторону. Всего лишь жест отчаяния перед неминуемой гибелью. Или же нечто большее? Ируман смотрел на Анеша и видел твёрдость его стойки, уверенность в выброшенной руке. На мгновение что-то блеснуло на его лице. А потом оглушающий рёв ветра сменила тишина.

Эйло-Сакра исчез. Огромное чудовище высотой до самой стеклянной крыши мгновенно исчезло. Раскалённый от него воздух всё ещё обжигал, но огня не было. Они были одни.

– Что?! Как?! Куда он делся?! – спрашивал Ируман.

– Его забрали. Сейчас он очень далеко отсюда. Беспокоиться больше не о чем.

– Беспокоиться не о чем?! Почему ты так спокоен?! Что всё это значит?! Что значат те слова, которые ты говорил?!

– Это моё дело. Оставь его мне. Битва окончена.

– Я поверю тебе сейчас, но когда-нибудь ты мне всё расскажешь. Я слишком долгое время бессомненно верил тебе. Я имею право знать.

– Имеешь. Но прежде давай победим. Последний раз, и я всё расскажу.

Ируман осмотрел Анеша, словно вспоминая, тот ли это человек, что растил его, затем кивнул.

Сцена 2

– Что произошло? Неужели сестра помогла тебе? – спросил Абачин. – Это против правил!

– Кай, видимо, не возражает.

– Вам остался ещё один бой.

– Да сдайся уже. Самое страшное позади. Тебе больше нечего нам противопоставить.

– О, под конец Хозяин приберёг нечто особенное.

– Кто в последней камере? Ещё один клеймённый? Скажи мне.

– Клеймённый? Типа его выродка-отца? Можно и так сказать.

Сплошные железные ворота раскрывались. Ворота камеры намного меньше предыдущей. Постепенно вырисовываясь, из полумрака вышел человек. Его кожа была серой, как пепел, одежда напоминала чёрные лохмотья, а в руке он держал длинный шест, разбитый на сегменты. На каждом змеями переплетались белые линии. Рисунок на разных частях был сдвинут относительно других, будто разобранный пазл.

Несмотря на специфичную внешность, противник не казался опасным. Но Анеш видимо считал иначе. Он тупо пялился на странного человека, быстро дыша то ли от гнева, то ли от страха. Это пугало больше, чем само существо.

Анеш, который спокойно стоял перед Эйло-Сакра, так отреагировал на недочеловека. А затем и вовсе закричал на Абачина:

– Это невозможно! Он не мог! Он не мог их освободить! Сами Стражи запечатали их!

– Как ты сам сказал, правила поменялись, Анеш. Вот ваше последнее испытание, – Абачин протянул руку в сторону серого человека. – Лиата́р, ранее один из генералов людской армии. Сейчас это Тёмная тварь.

– Он такой же как и мы?

– Нет, – ответил Анеш. – Вы трое являетесь частью мира мёртвых, вы трое вырваны из круга жизни. Но это существо кардинально отличается от вас.

– Чем?

– Его таким сделали существа гораздо могущественнее Кая. Можете начинать.

Лиатар рванулся с места, вцепился в шею Ирумана мёртвой рукой, поднимая его над песком. Анеш потянулся к ним, но замер и медленно опустил руку. Ируман, судорожно глотая воздух и дёргая животом, услышал последние слова Абачина:

– Смотри же, мальчишка, как тот, кто просил довериться, оставляет тебя умирать.

Ируман из последних сил протянул руку к Анешу и сказал:

– Сделай… хоть что… нибудь.

Тьма затопила мир.

Сцена 3

Темнота прояснялась. Мягкий свет прорезал пустоту. Но ещё до появления света Ируман что-то почувствовал. Оно влекло его сюда всю жизнь и потому нахождение здесь приносило странное удовольствие. Словно он так долго томился жаждой, что в конце перестал её замечать. И только сейчас, приложившись губами к источнику холодной воды, осознал это полностью. Так вот какого это, существовать между жизнью и смертью.

Ируман увидел свет, необычный, приглушённый, будто в этом мире даже свет был тёмным. Но это хорошо. Хорошо, как после долгого слепящего солнца оказаться в тени, где глаза наконец могут отдохнуть. Всё здесь наполнялось спокойствием, все битвы, все волнения остались там.