Книга стихотворений

Как же ты мог не найти, Ювенций, в целом народе
Мужа достойной красы, с кем бы ты сблизиться мог?
А полюбился тебе приезжий из сонной Пизавры,
Мраморных статуй бледней с раззолоченой главой!
Сердце ты отдал ему, его предпочесть ты дерзаешь
Мне? Берегись же, пойми, что преступленье творишь!

82

Если желаешь ты быть драгоценнее глаз для Катулла,
Квинтий, или того, что драгоценней и глаз,
Но отнимай у него, что глаз ему драгоценней,
Ежели есть что-нибудь, что драгоценнее глаз.

83

Лесбия часто меня в присутствии мужа порочит,
А для него, дурака, радость немалая в том.
Не понимает осёл: молчала бы, если б забыла, —
Значит, в здравом уме. Если ж бранит и клянёт, —
Стало быть, помнит, притом — и это гораздо важнее —
Раздражена, — потому так и горит, и кипит.

84

«Хоммода» стал говорить вместо общего «коммода» Аррий,
Вместо «инсидиас» — «хинсидиас» говорит.
Воображает, что он образчик тончайшего вкуса,
Если, хотя бы с трудом, «хинсидиас» произнёс.
5

Мать, вероятно, его и вольноотпущенник дядяТак говорят, а до них — матери мать и отец.
В Сирию послан он был, — и тогда отдохнули все уши,
Стали всё те же слова чисто звучать и легко.
Мы перестали дрожать, что привьются такие словечки, —
10 Но неожиданно весть страшная к нам донеслась:
Только лишь Аррий успел переплыть Ионийское море, —
Как Хионийским уже стали его называть.

85

Ненависть — и любовь. Как можно их чувствовать вместе?
Как — не знаю, а сам крёстную муку терплю.

86

Квинтии славят красу. По мне же она белоснежна,
И высока, и пряма — всем хороша по частям,
Только не в целом. Она не пленит обаяньем Венеры,
В пышных её телесах соли ни малости нет.
Лесбия — вот красота: она вся в целом прекрасна,
Лесбия всю и у всех переняла красоту.

87

Женщина так ни одна не может назваться любимой,
Как ты любима была искренно, Лесбия, мной.
Верности столько досель ни в одном не бывало союзе,
Сколько в нашей любви было с моей стороны.

88

Что же он, Геллий, творит? — известно, что мать и сестрица
Зуд облегчают ему ночью, рубахи спустив.
Разве же ты не слыхал, что тот, кто препятствует дяде
Мужем доподлинно быть, занят преступной игрой?
И преступленья не смыть, о Геллий, ни крайней Тефии,
Ни Океану не смыть, лёгких родителю нимф.
Если бы даже, свершить не успев преступлений тягчайших,
Голову низко нагнув, стал он казнить сам себя.

89