Книга странствий

"Игра", - ответит любой, кто слышал знаменитую арию, а кто её не слышал, всё равно ответит то же самое. И будут правы. Только до какой степени наша жизнь - игра, навряд ли они могут себе даже представить. Сегодня это более всех понимают учёные, которые исследуют устройство и работу мозга.

На моём столе лежит книга, изданная в 1990 году в серии "Классики мировой науки". Это труды великого российского учёного Николая Александровича Бернштейна. В послесловии академически сдержанно говорится, что его работы - "оказали большое влияние на развитие физиологии, психологии, биологии, кибернетики, философии естествознания". Не слабо, правда же? Лет пять назад в Америке и Германии прошли большие международные конференции в честь столетия этого учёного. Уже несколько научных книг и несчётное количество статей посвящено его идеям. На обеих этих конференциях был его ученик, которого молодые учёные издали оглядывали с почтительным изумлением, довольно различимо шепча друг другу: "Он знал его при жизни, это фантастика!" Только Россия, похоже, всё ещё не может осознать, что в ней родился и жил загнанный и непризнанный при жизни гений, идеи которого уже давно проходят во всех университетах мира как классические.

Гений жил в Москве, в густо населённой коммунальной квартире на улице Щукина. Жил очень бедно, ибо был давным-давно уже уволен отовсюду. Все лаборатории его (он основал их несколько) были закрыты ещё в пятидесятом году. Пенсия была ничтожно маленькой. Он почти всегда был весел и похоже, что счастлив. Он работал, и работа подвигалась.

Никак я не могу сообразить, с чего бы мне начать, чтоб соблюсти какую-нибудь иллюзорную последовательность изложения. Несколько последних лет жизни Николая Александровича я к нему довольно часто приходил, и это мне сейчас мешает. В памяти всплывает длинный и запущенный коридор коммуналки (вся эта квартира некогда принадлежала его отцу, очень известному московскому психиатру - вот и начало).

Психиатр Бернштейн основал в Москве лечебное заведение, позже ставшее зловещим символом советской психиатрии под именем Института Сербского. Но интересно, что основан он был с прямо противоположной целью - для психиатрической помощи больным, оказавшимся почему-либо в полиции. Потому и квартира отца была неподалёку от этой клиники. Николай Александрович закончил медицинский факультет университета, служил военврачом в Красной Армии, а в начале двадцатых пошёл работать в Институт Труда, созданный романтиком и энтузиастом поэтом Гастевым для научной подготовки прекрасного светлого будущего (убит, как и такие же другие). Начинающий физиолог Бернштейн занялся изучением движений (а конкретно - ударами молотка по зубилу). Ибо как именно строит мозг и нервная система любое человеческое действие - известно ещё не было (а досконально - не известно и посейчас). Николай Александрович изобрёл несколько методик изучения движений, занялся тем, что проще именовать биомеханикой. И преуспел: в тридцатые - он уже доктор наук, профессор, основатель нескольких лабораторий. В тридцать шестом он пишет книгу, в которой обсуждает все известные гипотезы работы мозга и - со спокойной твёрдостью вступает в резкую полемику с идеями своего великого коллеги Павлова. Книга эта света не увидела совсем не потому, что Павлов был уже канонизирован как единственный и непререкаемый авторитет, эта беда произошла чуть позже. Книга не вышла в свет из-за немыслимого (на сегодняшний наш взгляд) благородства её автора: Павлов умер в том году, полемизировать с покойным оппонентом молодой Бернштейн считает для себя непристойным и задерживает выход книги, уже доведенной до вёрстки, оставалось только сделать переплёт. В этом виде сохранилась книга до сегодняшнего дня.

Очень обидно, потому что ещё в конце двадцатых, изучая всякие движения, молодой физиолог походя делает открытие, пятнадцатью годами позже принесшее мировую славу Норберту Винеру, отцу кибернетики. Он вводит понятие обратной связи - непрерывного сообщения в мозг о результате каждого мельчайшего действия. Сегодня - это классические азы любого управляющего устройства. Под названием "сенсорная коррекция" (слова понятны, правда же?) это впервые было введено в научный обиход.

А теперь я сделаю довольно длинный экскурс в историю познания мозга, чтобы очевидней стало, как велик прорыв вперёд, совершённый изгнанным отовсюду затворником с улицы Щукина. Я просто-напросто надёргаю куски из своей давней книжки "Чудеса и трагедии чёрного ящика" - она и привела меня когда-то к Николаю Александровичу Бернштейну, за что я до сих пор благодарю судьбу и тех приятелей-учёных, что меня туда отправили.