Книга Страшного суда

Запись из «Книги Страшного суда»

(005982-013198)

18 декабря 1320 года (по старому стилю). Кажется, у меня пневмония. Я хотела сама отыскать место переброски, но не дошла, у меня случился рецидив или что-то вроде. При каждом вдохе кинжальная боль под ребрами, а когда кашляю (кашляю я постоянно), такое чувство, что все внутри рвется в клочья. Некоторое время назад я попыталась сесть в постели — и меня тут же бросило в пот, наверное, подскочила температура. Доктор Аренс перечисляла это все в симптомах пневмонии.

Леди Эливис еще не вернулась. Леди Имейн намазала меня какой-то жутко вонючей растиркой, а потом велела послать за женой мажордома. Я думала, она будет снова ее «распекать» за вторжение в господский дом, но когда явилась эта женщина со своим полугодовалым младенцем, Имейн сказала: «Горячка с головы перекинулась на грудь». Жена мажордома взглянула на мой висок, потом вышла и вернулась уже без ребенка, зато с плошкой горького отвара. Наверное, кора ивы или что-то вроде, потому что жар спал, и под ребрами печет уже меньше.

Жена мажордома маленькая и тощая, с острым личиком и пепельными светлыми волосами. Кажется, подозрения леди Имейн, что это жена «вводит мажордома в грех», не беспочвенны. Она пришла в подбитом мехом киртле с длиннющими рукавами, чуть не до пола, и ребенок у нее был завернут в шерстяное одеяло тонкой вязки, а разговаривает она, странно растягивая слова, видимо, в подражание выговору леди Имейн.

«Зарождающийся средний класс», как сказал бы мистер Латимер, нувориши, ждущие своего часа, который наступит через тридцать лет, когда грянет чума и унесет с собой треть аристократии.

— Это ее нашли в лесу? — полюбопытствовала жена мажордома с порога — безо всяких церемоний и «приличествующей скромности», улыбаясь леди Имейн, как старой подруге.

— Да. — Леди Имейн умудрилась вложить в один короткий слог раздражение, презрение и неприязнь.

Жена мажордома как ни в чем не бывало подошла к кровати — и отшатнулась, единственная из всех выказывая опасение заразиться.

— У нее не (какая-то там) горячка?

Переводчик не разобрал слово, и я тоже — из-за неудобоваримого выговора. Флоронийская? Флорентийская?

— Рана на голове, — отрезала Имейн. — От нее и горячка в груди.

Жена мажордома кивнула.

— Отец Рош рассказал, как они с Гэвином нашли ее в лесу.

Имейн поджала губы, осуждая панибратское упоминание рыцаря по имени, и жена мажордома, в этот раз уловив недовольство, быстренько убралась заваривать ивовую кору. Даже коротенький реверанс изобразила у порога.

После ухода Имейн ко мне пришла Розамунда — подозреваю, ее назначили приглядывать за мной, чтобы я снова не сбежала, — и я поинтересовалась, правда ли, что Гэвин обнаружил меня не один, а с отцом Рошем.

— Нет, — ответила Розамунда. — Гэвин встретил отца Роша по дороге и поручил присмотреть за вами, чтобы самому отправиться обратно на поиски разбойников, но никого не нашел, и они вдвоем привезли вас сюда. Вам не о чем беспокоиться. Гэвин перевез все вещи в поместье.

Я не помню, чтобы отец Рош появлялся до того, как меня уложили в светлице, но если это правда и Гэвин встретил его недалеко от переброски, может, он знает место...

(Пауза.)

Я думаю над словами леди Имейн: «Горячка от головы перекинулась на грудь». Похоже, никто здесь не понимает, что я больна. Они спокойно пускают ко мне девочек, насторожилась только жена мажордома, однако и та, узнав, что у меня «горячка в груди», подошла к кровати уже без опаски.

Но ведь она боялась заражения в принципе, и Розамунда на мой вопрос, почему она не пошла с матерью навестить коттера, ответила как о само собой разумеющемся: «Матушка меня не берет. Коттер хворает».

Судя по всему, они не понимают характера моей болезни. Ярко выраженных симптомов вроде оспы или сыпи у меня нет, а жар и бред они приписывают ране на виске. В Средние века раны часто воспалялись, и заражение крови не было редкостью, но для других это не заразно, вот и нет нужды держать девочек подальше от больной.

Впрочем, никто пока и не заразился. Я здесь уже пять дней, а у вирусов инкубационный период от двенадцати до сорока восьми часов.

Доктор Аренс говорила, что больной наиболее заразен как раз до появления симптомов; вполне возможно, я уже перестала быть заразной, когда девочек пустили в комнату. Либо они все давно этим переболели, и у них иммунитет. Жена мажордома подозревала у меня какую-то «флорентийскую» или «флантийскую» горячку; а мистер Гилкрист утверждает, что в 1320-м здесь прошла эпидемия гриппа. Может, его я и подхватила.

Сейчас день. Розамунда сидит под окном, вышивая темно-красной шерстью по льну, а рядом со мной прикорнул Черныш. Теперь я понимаю, мистер Дануорти, как вы были правы. Я оказалась совсем не готова и совершенно не представляла, как оно будет на самом деле. Вы ошиблись лишь в одном: Средневековье не похоже на сказку.

Сказки тут на каждом шагу: красная, как у Красной Шапочки, накидка Агнес, крысиная клетка, плошки с кашей, хижины из веточек и прутиков, которые легко сдует злой и страшный серый волк.