Книга судьбы

Он вернулся с работы, остановился, застыл в дверях. Матушка плакала, бабушка читала вслух Коран. Доктор, покачав головой, выходил от нас, лицо его было перекошено гримасой гнева и отвращения. Столкнувшись на пороге с отцом, он крикнул:

– Ребенок три дня боролся со смертью, а вы только теперь додумались позвать врача? А если бы тут лежал один из ваших сыновей, а не это невинное дитя – вы бы тоже тянули до последнего?

Лицо отца стало белее известки. Он чуть не упал. Я кинулась к нему, обхватила ручонками его ноги, стала звать бабушку. Отец тяжело опустился на пол, прижал меня к себе, уткнулся лицом мне в волосы и всхлипнул. Бабушка сказала ему:

– Вставай, сынок. Ты мужчина. Не подобает тебе плакать, словно женщине. Аллах дал, Аллах взял. С его волей не поспоришь.

– Ты сказала, ничего серьезного! – крикнул ей отец. – Сказала, что ей скоро станет лучше. Ты не велела мне звать врача.

– Это ничего бы не изменило. Если б ей суждено было жить, она бы выжила. А если нет, никакие мудрецы и ученые тут не помогут. Такова наша судьба. Девочек у нас быть не должно.

– Чушь! – крикнул отец. – Это все твоя вина.

Впервые я видела, как отец кричит на свою мать. И мне это, по правде говоря, понравилось. С того дня отец часто обнимал меня и молча плакал. Я видела, как дрожали его плечи. И с тех пор он открыто проявлял ко мне ту любовь, ту ласку, которой не наделил свою умершую дочь. Ахмад сразу же заметил такое предпочтение и не мог мне этого простить. Злобный взгляд брата повсюду преследовал меня, стоило отцу отлучиться, и я получала взбучку. И вот сбылось заветное желание Ахмада – я утратила благоволение отца, я предала его доверие, и отец, разочаровавшись во мне, с разбитым сердцем, отверг меня. То-то момент для Ахмада поквитаться.

Голос госпожи Парвин привел меня в чувство:

– Ты себе не представляешь, что бы он сделал с тобой. Не знаешь, какой это подлый, мерзкий человек. И никто бы тебе не помог. Ты даже не догадываешься, на какие ухищрения мне пришлось пойти, чтобы уговорить Ахмада отказать этому негодяю и принять родственниц нового жениха. У меня сердце болит за тебя. Ты – словно я сама пятнадцать или двадцать лет тому назад. Я видела, как твоей семье не терпится выдать тебя замуж, а этого дурачка Саида нет как нет. Я решила помочь тебе хотя бы выйти замуж за человека, который не изобьет тебя до полусмерти наутро после свадьбы. За порядочного человека, и, если будет на то воля Аллаха, быть может, он сумеет тебе понравиться. А если нет, он по крайней мере позволит тебе жить своей жизнью.

– Уподобиться вам? – переспросила я, не скрывая горечи и отвращения.

Женщина посмотрела на меня с упреком:

– Откуда мне знать? Как ты сама пожелаешь. Каждая из нас находит свой способ поквитаться с жизнью и сделать свое существование сколько-нибудь сносным.

Я не пошла вместе с ними за кольцом. Госпожа Парвин сказала семье жениха, что я простудилась. Она прихватила с собой мое серебряное кольцо вместо мерки для обручального.

Два дня спустя отец, Ахмад и Махмуд съездили в Кум и привезли полный автомобиль хозяйственных принадлежностей. Мать сказала:

– Стойте! Не вносите это к нам – везите сразу в ее будущий дом. Госпожа Парвин поедет с вами и покажет дорогу. – Обернувшись ко мне, она добавила: – Поезжай с ними. Вставай – осмотришь свой дом, проверишь, чего недостает, скажешь, что куда класть. Давай же – будь умницей, отправляйся.

– Не стоит, – пожала я плечами. – Пусть едет госпожа Парвин. Я-то вовсе не хочу замуж, а она хлопочет.

На следующий день госпожа Парвин принесла свадебное платье для примерки. Я отказалась его надевать.

– Ничего страшного, – сказала она. – У меня есть все размеры – я по твоим платьям кроила. Уверена, оно будет тебе как раз.

Что мне было делать? Я не находила себе места от беспокойства. Не могла есть. Не спала, а если и засыпала на часок, видела такие кошмары, что просыпалась еще более усталой. Меня словно приговорили к смертной казни, и час расправы приближался. Наконец, как это ни было страшно, я задумала поговорить с отцом. Я решила броситься к его ногам и плакать, пока он не сжалится надо мной. Но родичи следили бдительно и не оставляли меня с ним наедине даже на минуту. Да и сам отец всячески меня избегал. В глубине души я, кажется, надеялась на чудо: в последний момент рука протянется с неба и вытащит меня из этой юдоли. Но чудо не произошло.