Книга тайн

Однако, как показало ближайшее будущее, это были эфемерные успехи. Большевики в Советской России и революционеры внутри Монголии (Сухэ-Батор, Бодо, Данзан) не хотели создания унгеровской деспотии (перед этим барон объявил, что восстановит в Монголии именно такую форму правления) и объединили свои силы в борьбе против Унгерна. К границам Монголии в спешном порядке двинулась 5-я Красная армия под командованием Василия Блюхера.

Верно оценив ситуацию, Унгерн попытался нанести упреждающий удар, начав в мае 1921 г. наступление на Дальневосточную республику.

Впрочем, мы несколько опередили события. Вернемся к началу 1920 г., то есть к тем дням, когда Фердинант Оссендовский и его спутники, перейдя границу, оказались в Монголии. Придерживаясь за ранее намеченного маршрута, они попытались через Тибет пройти к Индийскому океану, но из-за трудностей разного свойства (чрезвычайно тяжелые природные условия, постоянные стычки с хунхузами) поход не удался. Пришлось возвращаться в Монголию, где ранней весной 1921 г. и пересеклись пути наших героев — Унгерна и Оссендовского.

Произошло это в урочище Ван-Куре, и поначалу Оссендовский не ждал от встречи ничего хорошего. Он уже был достаточно наслышан об импульсивном характере барона и о его жестокости. Тот мог по мельчайшему подозрению застрелить или зарубить кого угодно (что неоднократно и делал), так что экс-министр, дожидаясь рандеву, был готов к самому худшему.

Однако опасения Оссендовского не оправдались. Унгерн с одного взгляда определил его суть (воистину: ворон ворону глаза не выклюет!) и понял, что перед ним не шпион, не провокатор и не наемный убийца, которых время от времени подсылали явные и тайные враги, а близкий ему по духу человек.

Выслушав поляка, барон пообещал помочь ему как только разделается с текущими делами, а до того зачислил его в свою свиту, и скоро между ними завязалась своего рода дружба, какая связывает совершенно непохожих внешне, но родственных по натуре людей. По-видимому, Унгерну очень импонировали интерес Оссендовского к Востоку и его обширные знания в ориенталистике; последний же увидел в бароне личность настолько своеобразную, что простил ему и его жестокость, и мгновенные перепады настроения и не редкую грубость. Они стали постоянными собеседниками, и в один из вечеров Унгерн, одетый в шелковый желтый халат, погоны которого украшал знак свастики (древний буддийский символ — см. «ТМ», № 11/12 за 1998 г.), поведал Оссендовскому свою родословную. И здесь мы дословно передадим его рассказ так, как он изложен в книге Оссендовского.

«Я происхожу из древнего рода Унгерн фон Штернбергов, в нем смешались германская и венгерская — от гуннов Аттилы кровь. Мои воинственные предки сражались во всех крупных европейских битвах. Принимали участие в крестовых походах, один из Унгернов пал у стен Иерусалима под знаменем Ричарда Львиное Сердце. В трагически закончившемся походе детей погиб 11-летний Ральф Унгерн. Когда храбрейших воинов Германской империи призвали в XII в. на охрану от славян ее восточных границ, среди них был и мой предок — барон Халза Унгерн фон Штернберг. Там они основали Тевтонский орден, насаждая огнем и мечом христианство среди язычников — литовцев, эстонцев, латышей и славян. С тех самых пор среди членов Ордена всегда присутствовали представители моего рода. В битве при Грюнвальде, положившей конец существованию Ордена, пали смертью храбрых два барона Унгерн фон Штернберга. Наш род, в котором всегда преобладали военные, имел склонность к мистике и аскетизму.

В XVI–XVII вв. несколько поколений баронов фон Унгерн владели замками на землях Латвии и Эстонии. Легенды о них живут до сих пор. Генрих Унгерн фон Штернберг, по прозвищу «Топор», был странствующим рыцарем. Его прекрасно знали на турнирах Франции, Англии, Испании и Италии. Он пал при Кадисе. А барон Ральф Унгерн был рыцарем-разбойником, наводившим ужас на территории между Ригой и Ревелем. Барон же Петер Унгерн обосновался в замке на острове Даго в Балтийском море, где пиратствовал, держа под контролем морскую торговлю. В начале XVIII в. жил хорошо известный в свое время барон Вильгельм Унгерн, которого за его занятия алхимией называли не иначе как «брат Сатаны». Мой дед каперствовал в Индийском океане, взимая дань с английских торговых судов. Дед приобщился в Индии к буддизму, мы с отцом тоже признали эту религию, и я исповедую ее…»

Из других откровений Унгерна Оссендовский запомнил характеристику российских интеллигентов: — Они живут в мире иллюзий, оторваны от жизни. Их сильная сторона критика, но они только на нее и годятся, в них отсутствует созидательное начало. Они безвольны и способны только на болтовню… Все их чувства, в том числе и любовь, надуманны; мысли и переживания проносятся бесследно, как пустые слова…