Книга тайн

Я накрыл ступку перевернутым кувшином, взял лампу и отправился за Тристаном. В доме стояла темнота, скрывавшая всю его запущенность. По мере того как росла стоимость наших экспериментов, Тристан распускал слуг, и в конечном счете мы остались одни в нашем убожестве. Похожий на пещеру дом стал еще более устрашающим. В паутине, куда не достигал свет моей лампы, резвились крысы; жуткие существа следили за мной с настенных гобеленов. Раз я споткнулся о деревянную табуретку и чуть не умер от ужаса. Мрачное изнеможение сковывало мои члены, но в то же время душа ликовала, упиваясь величием момента.

Тристана я нашел в постели. На нем распростерлась костлявая проститутка. Оба были голые и полусонные. Я видел чешуйки от блошиных укусов на ее ногах, в волосах у нее шевелилось что-то похожее на вшей. Слуги явно были не единственным пунктом экономии Тристана.

Он приподнялся на локте. Проститутка скатилась с него, демонстрируя пару тощих грудей и густые волосяные заросли.

— Все-таки надумал к нам присоединиться? — усмехнулся Тристан.

— Я получил искомое.

Он оттолкнул шлюху, вскочил с кровати, сбил ногой стакан с вином, стоявший на полу. Схватив отцовский меч, покоившийся в ножнах на полке, он сказал:

— Ты уверен?

— Есть только один способ подтвердить это.

Мы вернулись в башню под загадочные взгляды фламелевских фигур. Над нами распростерлась черная бездна. Я молча высыпал порошок на сложенный лист бумаги. Я заранее решил сохранить какую-то часть на тот случай, если первая проекция окажется неудачной, но порошка было так мало, что я боялся потерять хоть гран. Я скрутил бумагу и запечатал воском. На скамье лежало серебряное зеркало еще с тех времен, когда я пытался поймать солнечные лучи; я посмотрел в него и ужаснулся. Кожа у меня посерела, волосы поредели, а глаза запали так, что их почти не было видно. Кожа на руках стала розовая и блестящая, гладкая, как у младенца, после всех ожогов, полученных мною в спешке. От брызг купоросного масла на щеке появился крестообразный шрам.

Тристан принес яйцеобразный сосуд дутого стекла — тигель, наполнил его порошкообразным свинцом, отмерив нужное количество на весах, потом опрыскал несколькими каплями ртути. После этого он закрыл тигель хрустальной пробкой, обжег края свечой. Пока он делал это, я набросал угли в топку и принялся работать мехами. Я смотрел, как изменяется цвет пламени от красного к оранжевому, потом к ярко-белому, на который и смотреть-то было больно. Увидев этот цвет, я понял, что мы готовы.

Я взял стеклянное яйцо железными щипцами и поместил его в самое пламя. Тристан положил руку мне на плечо и подался вперед. Хотя ночь была холодной, с нас лил пот.

— Сколько на это уйдет времени?

— Мы увидим, когда наступит этот момент, — сказал я.

Он стоял и смотрел, наши тела так плотно прижимались одно к другому, что наш пот смешивался. Я почти не замечал этого. Из металла в стекле начал выделяться пар. Свинец размягчился и стал пузыриться, впитывая в себя ртуть.

Я отодвинулся от Тристана и принялся работать мехами, раздувая пламя до нового неистовства. Жар обжигал мне лицо, в башне клубился дым. Тристан отошел в сторону, закрыв глаза руками, но я, как прикованный, стоял у печи.

Что-то мелькнуло в стекле, и я понял, что время пришло. С помощью кочерги я выбил хрустальную пробку, потом поднял щипцами свернутую бумажку с порошком и швырнул ее в печь. Она прошла сквозь дверцу, упала на кипящий металл в тигеле и загорелась. Возникло чистейшее, белейшее пламя, словно солнечный луч на снегу. Когда пламя погасло, я увидел ауру, светящийся венец, наполнивший тигель разноцветьем. Радуга.

Я вскрикнул, повернувшись к Тристану. Он, видимо, тоже видел это и потому подбежал ко мне. Общими усилиями мы вытащили тигель из огня и ровно поставили его на пол. Тристан обнажил меч, поднял его и ударил. Стеклянное яйцо треснуло пополам и распалось. Сквозь дым и пот, которые жгли нам глаза, мы смотрели на то, что создали.

XXIII

Нью-Йорк

Возвращение в квартиру оказалось еще неприятнее, чем он предполагал. Полицейский, дежуривший у дверей, был уже предупрежден и выдал им резиновые перчатки и бахилы, потом поднял ленту, натянутую поперек двери. Ник и Сет поднырнули под нее и вошли в гостиную.

Ник понял, что в последний раз видел эту комнату через окно «Базз». Он посмотрел на стол Брета, потом туда, куда была направлена веб-камера, пытаясь понять, где стоял киллер. Компьютер Брета исчез, как и стул, к которому был привязан бедняга. Исчезло, к счастью, и тело, хотя на полу остались пятна, возможно, кровь Брета. Как долго сохраняют в неприкосновенности улики на месте преступления?