Книга Тьмы

Некоторое время, казалось, ему повезло — все увеличивающаяся и густеющая толпа продолжала вести себя мирно, но вот где-то в задних (или в средних — разобрать было сложно) рядах зазвучали недовольные голоса, кто-то принялся возмущенно кричать — и возбуждение захлестнуло всю эту массу. Только что просто сидевшие люди снова вскакивали на ноги, собирались в кучки; озлобленных лиц становилось все больше, и их количество грозило в любой момент перерасти в качество.

«Нет, только не это, Господи! — громко бухало сердце в груди молодого солдата срочной службы, а лицо его заливал холодный пот. — Пусть все обойдется мирно… Господи, к тебе взываю: не допусти… останови их, не дай сойти с ума, не дай мне запятнать руки кровью!»

— Хреново… Сейчас они сорвутся с цепи.

Услышав слова напарника, Артур взглянул в его сторону и убедился, что тому тоже не по себе: не отличавшийся особой тонкостью чувств, да что говорить — часто просто жестокий, он все же не мог решиться стрелять по безоружным людям.

Тем временем напряжение в толпе продолжало расти, и гул голосов становился все более угрожающим. Наконец из самой большой группы вышли вперед несколько человек.

— Пропустите нас!

— Вы не имеете права нас задерживать, нелюди!

— Наши семьи тоже хотят жить!

Пока из толпы летели только выкрики, но краем глаза Артур заметина, что кое-кто уже начинает выискивать на земле камни.

— Назад! Все назад! — предостерегающе крикнул он.

Человек с вазой вскочил на ноги и быстро принялся пробираться обратно в сторону леса через смыкающиеся человеческие ряды.

— А ну пусти!

— Выставили тут цепных псов, суки!

— Пропусти, миленький, — растолкала вдруг всех старуха, бухаясь перед ограждением на колени. — Хоть деток пропусти!

— Поосторожнее, бабушка! — прикрикнул на нее Артур.

— Да что ты с ними миндальничаешь, — бросил сквозь зубы напарник. Замешательство уже начало покидать его, сменяясь злостью. — А ну все назад! Осади, не то буду стрелять!

— Сволочи!

— Звери!

Несколько комков сухой глины пролетело по воздуху, так и не достигнув цели.

— Ах, вы так? — скрипнул зубами напарник Артура, и лицо его окончательно перекосилось. — Еще шаг — и я стреляю! Кому сказано — назад! Это последнее предупреждение… вашу мать!

Из толпы беженцев понесся ответный мат, и на некоторое время переговоры между ними и напарником Артура свелись к соревнованию по «этажности» выражений.

«Пусть хоть так, — продолжал молиться Артур, — лишь бы не стрелять».

Небольшой камень ударил его по щеке, заставив вскрикнуть от боли. Стоящая за тонкой паутиной колючей проволоки толпа дышала ненавистью, и Артур ощутил вдруг, что перед ним — огромный и могучий зверь, готовый в любой момент сорваться с цепи… или уже сорвавшийся и собирающийся прыгнуть.

— Стой, стрелять буду! — ошалев от внезапно нахлынувшего страха, завопил он и поднял автомат.

Лица… Нет, не лица были перед ним — косые уродливые маски, в которых исчезли последние искры человеческого духа. Ненависть и страх, страх и ненависть — вот и все, что можно было прочитать на них, вот и все, чем жили они в этот момент.

В какой-то миг Артур вдруг понял, что смотрит на маски через прорезь прицела.

«Нет, я не хочу стрелять… я не хочу!»

Прицел прыгал перед глазами, и вдруг перед ним очутилась женщина с всклокоченными распущенными волосами. В руках ее был младенец — ничего не понимая, он пищал и сучил ручками.

— Что ж ты не стреляешь, сволочь?! — с яростью уставившись на Артура, заорала она. — Ну давай, стреляй! Ну!

— Стой, стрелять буду, — в отчаянии прошептал Артур, уже не заботясь о том, что его кто-то услышит. Что-то умирало в этот момент в его душе — медленно и тяжело, корчась в затяжной болезненной агонии.

— Что, слабо? — продолжала наседать женщина, все ближе подступая к проволоке, упираясь в нее. — Что ж ты не стреляешь?

— Отойди, дура! — рявкнул напарник, и Артур впервые за все время знакомства ощутил благодарность к нему — за то, что тот не выстрелил сразу. — Мы не шутим. Можем и прибить!

— Так убивайте! — почти спокойно предложила она. — Мы все равно обречены. Что мы теряем?

«Нет, только не это, — простонал Артур про себя, стреляя в воздух, — только не это…»

* * *

Винный магазин подвернулся кстати — «охотники на зомби», сами того не сознавая, давно уже искали разрядку. И хотя сбегавший туда на разведку Селедка честно сообщил, что констрикторов в помещении нет и все двери открыты, толпа ломанулась внутрь с не меньшим пылом, чем за «добычей», и вскоре уже не одна пустая бутылка разлетелась, сбитая на лету метким ружейным выстрелом.

После пережитого пьянели быстро. Не прошло и получаса, как кто-то уже уткнулся носом в землю (компания вновь успела подрасти — то тут, то там находились новые добровольцы, готовые побродить-пострелять), кто-то по привычке затеял драку, но свалился на пол, сбитый тренированными кулаками бритоголового вожака, стержня компании. Обрывки песен, отдельные хвастливые заявления начали вырываться из глоток; кто вспоминал охоту, кто просто разглагольствовал «за жисть»…

— Бей … зомби! — растопырив руки, пошел на вожака красноносый мужик средних лет.