Книга тысячи и одной ночи. Том 6. Ночи 607-756.

И Зурейк пришёл раньше Али к казарме и поднялся на крышу и спустился вниз в казарму и увидел, что люди спят. И вдруг подошёл Али и постучал в ворота, и Зурейк спросил: «Кто у ворот?» – «Али каирский», – ответил Али. И Зурейк спросил: «Ты принёс кошель?»

И Али подумал, что это Шуман, и сказал: «Я его принёс, отопри ворота!» И Зурейк ответил: «Мне нельзя тебе отпереть, пока я его не увижу, потому что мы с твоим старшим побились об заклад». – «Протяни руку», – сказал Али, и Зурейк протянул руку через боковое отверстие в воротах, и Али дал ему мешок, и Зурейк взял его и вышел через то место, куда вошёл, и отправился на свадьбу.

Что же касается Али, то он продолжал стоять у ворот, по никто ему не отпирал. И тогда он стукнул в ворота устрашающим стуком, и люди очнулись и сказали: «Это стук Али каирского». И надсмотрщик отпер ему ворота и спросил: «Ты принёс мешок?» И Али воскликнул: «Довольно шуток, Шуман! Разве я не подал тебе мешок через боковое отверстие в воротах? И ты мне ещё сказал: „Клянусь, что не отопру тебе ворота, пока ты не покажешь мне мешка!“ – „Клянусь Аллахом, я его не брал, и это Зурейк взял его у тебя!“ – сказал ему Шуман. И Али воскликнул: „Я непременно его принесу!“ И потом Али каирский вышел и пошёл на свадьбу и услыхал, как шут говорит: „Подарок, о Абу-Абд-Аллах! Исход будет счастливым для твоего сына!“ И тогда Али воскликнул: „Я обладатель счастья!“ – и пошёл к дому Зурейка и влез на крышу дома и спустился внутрь и увидел, что невольница, жена Зурейка, спит. И он одурманил её банджем и оделся в её одежду и, взяв ребёнка на руки, стал ходить и искать, и увидел корзину с печеньем от праздника, которое осталось по скупости Зурейка.

А Зурейк подошёл к дому и постучал в ворота, и ловкач Али откликнулся, притворяясь, будто он невольница, и спросил: «Кто у ворот?» – «Абу-Абд-Аллах», – ответил Зурейк. И Али сказал: «Я поклялась, что не отопру тебе ворот, пока ты не принесёшь мешка». – «Я принёс его», – сказал Зурейк. А Али крикнул: «Подай его, раньше чем я отопру ворота». – «Спусти корзину и прими в неё мешок», – сказал Зурейк. И Али спустил корзину, и Зурейк положил в неё мешок, а потом ловкач взял его и одурманил ребёнка банджем и разбудил невольницу.

И он вышел через то же место, куда вошёл, и отправился в казарму и, войдя к людям, показал им мешок и ребёнка, который был с ним, и люди похвалили его, и он отдал им печенье, и они его съели.

«О Шуман, – сказал Али, – этот ребёнок – сын Зурейка, спрячь его у себя». И Шуман взял ребёнка и спрятал его, а потом он принёс барана и зарезал его и отдал его надсмотрщику, а тот изжарил барана целиком и завернул его в саван и придал ему вид мертвеца.

Что же касается Зурейка, то он все стоял у ворот, а потом он стукнул в ворота устрашающим стуком, и невольница спросила его: «Принёс ты мешок?» – «А разве ты не взяла его в корзину, которую спустила?» – спросил Зурейк, и невольница ответила: «Я не спускала корзины, не видала мешка и не брала его!» – «Клянусь Аллахом, ловкач Али опередил меня и взял его!» – воскликнул Зурейк, и он посмотрел в доме и увидел, что печенье пропало и ребёнок исчез.

И Зурейк закричал: «Увы, мой ребёнок!» А невольница стала бить себя в грудь и воскликнула: «Я пойду с тобой к везирю. Никто не убил моего ребёнка, кроме ловкача, который устраивает с тобой штуки, и это случилось из-за тебя!» – «Я ручаюсь, что принесу его!» – воскликнул Зурейк.

И потом Зурейк вышел, обвязав себе шею платком, и пошёл в казарму Ахмеда-ад-Данафа и постучал в ворота; и надсмотрщик отпер ему, и он вошёл к людям. «Что привело тебя?» – спросил Шуман. И Зурейк сказал: «Вы – ходатаи перед Али каирским, чтобы он отдал мне моего ребёнка, и тогда я уступлю ему тот мешок с золотом». – «Аллах да встретит тебя, о Али, воздаянием! – воскликнул Шуман. – Почему ты не сказал мне, что это его сын?» – «Что с ним случилось?» – спросил Зурейк. «Мы кормили его изюмом, и он подавился и умер. Вот он», – сказал Шуман. И Зурейк воскликнул: «Увы, мой ребёнок! Что я скажу его матери?» И он поднялся и развернул саван, и увидел, что в нем баранья туша, и воскликнул: «Ты взволновал меня, о Али!» Потом ему отдали его сына, и Ахмед-ад-Данаф сказал: «Ты повесил мешок, чтобы всякий, кто ловкач, взял его, и если ловкач его возьмёт, он станет его собственностью, – и вот он стал собственностью Али каирского». – «Я дарю ему мешок», – сказал Зурейк. И Али-Зейбак каирский сказал ему: «Прими его ради твоей племянницы Зейнаб». – «Я принял его», – ответил Зурейк. И ему сказали: «Мы сватаем её за Али каирского».

«Я властен над нею только добром», – сказал Зурейк. И потом он взял своего сына и забрал мешок, и Шуман спросил его: «Принимаешь ли ты от нас сватовство?» – «Я приму его от того, кто может добыть её приданое», – сказал Зурейк. «А каково её приданое?» – спросил Шуман. И Зурейк сказал: «Она поклялась, что никто не сядет ей на грудь, кроме того, кто принесёт ей одежду Камар, дочери Азры еврея, и венец, и кушак, и золотые башмачки, и остальные её вещи…»