Книга утерянных сказаний: Пришедший из-за грани (СИ)

Я положила незаметно руку на живот – кажется, четвёртая дочь Маэдроса всё же будет не такой уж и плохой – не тошнит, настроение не меняется, происходит всё достаточно спокойно. Впрочем, меня вообще при беременности тошнит редко...вот, собственно, при первой и рвало, дальше почти нет. Но как тогда толковать этот странный сон? А может, всё не так плохо, просто выглядит страшно? Или же это видение было рождено моим воспалённым разумом? Кто знает...

- Ну, поедем домой?- спросил Маэдрос меня.

- Конечно,- кивнула я ему, отринув страхи,- Утром выедем.

====== Часть двенадцатая, драконья. ======

Родила в положенный срок Тиндлох дочь, прекрасную Аранель, чьё имя так горько слышать эльфам ныне. Говорят, в тот час, когда родилась она, шёл град, и Моргот в Утумно слёг с лихорадкой.

Но радовались Маэдрос и Толэдгват рождению четвёртой дочери, как радовалось и всё королевство. Радовались и братья короля, исключая вначале Келегорма Светлого, поскольку мечта его иметь сына не могла исполниться.

Но прошло совсем немного времени, и он полюбил племянницу, и мог подолгу сидеть у её колыбели, рассказывая сказки и истории из своей жизни.

Зима отступила, пришла весна. Радовалась природа, но безрадостна была королева нолдор: не мил ей был солнечный свет, всё чаще уходила она в леса...

Мне очень не нравится моё поведение. Но сейчас мне стало просто невыносимо находиться столько времени в обществе. Раньше тоже не нравилось, но, как правило, я могла себя заставить. Сейчас не получается. В облике Саурона-Аннатара очень приятно гулять по лесам, надо сказать. Далеко и надолго я не ухожу, но прошу Маэдроса в такие моменты меня не искать. Объясняю тем, что очень хочу уединения в закатные часы. Сейчас ещё холодно ночью, но я рада ощущать этот холод – в последнее время мне слишком жарко во дворце.

Аранель, принцесса. У неё рыжий пушок на голове и голубые глаза. Сейчас ещё ничего сказать нельзя, но она явно снова пошла в Маэдроса. Из всех дочерей ни одна не похожа на меня. Разве только Реммират, у неё волосы чёрные и кожа достаточно бледная. Впрочем, скоро она поедет в Серые Гавани, так что бледной её кожа будет ещё очень недолго. Но Аранель не похожа на Гвирит или, скажем, Серегон. Серегон в свои три года – очень активный ребёнок, а Гвирит вообще переехала временно в Белегост для обучения кузнечному делу. Причём именно у гномов, не у эльфов, как Маэдрос предлагал. А Аранель...не знаю, наверное, на меня так влияет сон в первую неделю беременности, но она не похожа на нормального ребёнка. В её глазах мелькает что-то странное, нехорошее. Тем более, что сон этот мне ещё иногда за миг до пробуждения видится.

Распутная Ева с глазами, полными воды,

Запретного древа срывает горькие плоды.

Их дарит Адаму, и они сок пьют, как кровь.

И плачет от сраму, перепутав с похотью любовь...- протягиваю я задумчиво. Песни поднимаются у меня из памяти по мере надобности.

Nitinur in vetitum semper, cupimusque

Nitinur in vetitum semper, cupimusque negata…

- Красиво...- шепчет вдруг кто-то, и я испуганно оборачиваюсь.

- Кто здесь?- спрашиваю испуганно.

- Так ли важно знать моё имя? Я не враг тебе, иначе ты бы уже погиб ужасной смертью.

- Ты дракон?- удивлённо предположила я.

- Хм...надо же, угадал. Откуда эльф знает о драконах?- из-за дерева вышел небольшой, метров в десять дракон. Бескрылый, худой, с короткими мощными лапами.

- Тебя, случаем, не Глаурунгом ли зовут?- поинтересовалась я осторожно, готовясь использовать магию майар. И бежать.

- Глаурунгом. А твоё имя, эльф? От тебя пахнет так знакомо...Ты был когда-нибудь в Утумно?

- Меня зовут...- я осеклась. Врать драконам нельзя. Поэтому я принимаю “настоящий” облик Саурона и продолжаю,- Никак не зовут, я не помню своё настоящее имя.

- Надо же!- выдохнул Глаурунг,- Владыка Саурон!

- Тише! Я не Саурон, и не хочу им быть! Скажи, Глаурунг, тебя прислал Моргот?

- Нет,- дракон недовольно оскалился,- Он мне больше не господин.

- Тогда...- я, помедлив, начала говорить. Выговориться разумной бескрылой твари оказалось легче, чем мужу, поэтому я рассказала всё: с момента пробуждения и до сегодняшнего дня. Глаурунг слушал, не перебивая. Ближе к концу мне захотелось разрыдаться, и он со вздохом подставил свой гладкий тёплый бок. Медные кудри настойчиво лезли в глаза, пришлось принять свой привычный женский облик – в нём волосы прямые. Когда я успокоилась, потянуло на лирику. Мрачную лирику.

В горе и в радости,

В жизни и в смерти

Мы до самого гроба

Питаем обманом утробу.

Мы до самого гроба

Питаем обманом утробу...

- Красиво...- протянул Глаурунг,- Ты точно не Гортхаур Жестокий. Тёмный майа никогда не плакал. Не принимал женских обличий. Не пел таких песен. И не связал бы свою жизнь с эльфом, породив пять полукровок.

- А ты – не Глаурунг Бескрылый,- усмехнулась я,- Ты бы никогда не сбежал от Моргота.

- А вот здесь ты ошибаешься. Орочиха предсказала мне смерть от рук человека из рода Хурина, который отомстит мне за всё совершённое мною зло. Я решил не совершать зла вообще...хотя бы пока тот человек не погибнет естественной смертью.