Книга в синей обложке

Золотые ободки на белых с ярко-вишневым орнаментом чашках и блюдцах блестят под светом лампы, изящные ложечки с витыми рукоятками едва слышно позвякивают, задевая тонкий фарфор.

— Почему остановились в гостинице, а не у меня? Дом все равно пустует, — голос престарелого джентльмена в коричневом свитере звучит вежливо, но равнодушно.

По идее, Диане должен быть близок и дорог этот просторный дом, где вырос Майкл. Обстановка вполне респектабельная и подобрана со вкусом, все на своих местах, однако желания задержаться здесь не возникает. Прежде тут жили родители Майкла. Диана не в курсе, что с ними произошло. Какой-то несчастный случай. Майкл никогда об этом не упоминал.

У нынешнего владельца дома застывший пустой взгляд, чопорное выражение лица. В вороте свитера проглядывает худая морщинистая шея, глубокие морщины видны на щеках и веках, на руках вздулись синеватые вены.

— Зачем тебя стеснять? Зато мы будем часто заходить в гости. Еще успеем надоесть, — откликается племянник.

Он выходит в прихожую и возвращается, прихватив оставленную на столике возле двери плоскую картонную коробку.

— Это для твоей коллекции трубок. Ты ведь ее не забросил?

— Забросил, разумеется. То есть иногда достаю, стираю пыль. Кому она будет нужна, эта распрекрасная коллекция, когда меня не станет? Но тебе спасибо, что помнишь.

Старик раскрывает коробку, с несколько наигранным интересом рассматривает подарок — трубки из темного дерева с резным узором, которые Майкл купил в антикварной лавке накануне отъезда в Эдервиль.

Угол комнаты занимает внушительный шкаф-витрина. На стеклянных полочках выставлены самые разные, какие только можно вообразить, курительные трубки. Настолько впечатляющую коллекцию за один год не соберешь. Снаружи и изнутри шкаф покрывает толстый слой пыли. Пылью пропиталось все в комнате. Пылью, одиночеством и скукой… Даже листва на кустах шиповника во дворе за окном кажется запыленной, и почему-то сразу вспоминается, что уже наступила осень.

— А книжки свои ты привез? — спрашивает дядя Винсент.

— Да, привез пару штук. В следующий раз захвачу, сегодня забыл вынуть из чемодана.

Взгляд дяди Винсента слегка оживляется.

— Я все твои романы перечитал по нескольку раз. Те, что ты присылал мне. Что ж, Майкл, замечательно, ты развил свой талант. Это можно было предсказать еще много лет назад. Дерек и Анна сейчас гордились бы тобой. Если бы были с нами.

— Не знаю, дядя. Может, и так. А может, нет…

***

На улицах уже зажглись теплые желтые огни фонарей, они расплываются в лужах, которые оставил после себя недавно закончившийся дождик. Луна жеманно кутается в темные ажурные облака. Вокруг ни души, городок безмятежно дремлет. Ему нет никакого дела до столичных гостей.

— Такая бесконечная тишина, — говорит Диана, и ее голос отдается эхом в вечерней тишине. — Дома в это время вечерняя жизнь только начинается.

Майкл ничего не отвечает по этому поводу, угрюмо молчит. Лишь минут через пять произносит:

— Дядя ужасно постарел, я едва узнал его. А ведь он еще не такой старый. Шестьдесят четыре всего… Он старше моего отца на семь лет. Раньше был такой энергичный, обожал спорить, не сидел на месте, все время чем-то был занят. Мой единственный близкий родственник… Я просто свинья, совершенно позабыл о нем. Дядя так меня поддержал, когда погибли родители. И очень часто писал мне в Лондон. То есть раньше писал, в последние годы нет.

Диане не особенно любопытно слушать про дядюшку Винсента, но она все же спрашивает:

— А своей семьи у него не было?

— Нет, он старый холостяк. Вроде, когда-то случился бурный роман с замужней женщиной, но потом они расстались. Честно говоря, никогда не интересовался этой историей. Нам ведь обычно кажется: у старшего поколения вообще нет никакой личной жизни. А любовь — только для молодых. Начинаешь понимать, что глупо так думать, когда полжизни уже прошло.

Глава 7