Несомненно, философия Прокла Диадоха одно из самых сложных явлений в истории мировой мысли: мы бы даже назвали ее феноменом ясной сложности, из-за чего она трудна, а порой и проблематична для восприятия на других языках. Хотя, конечно, фигура Прокла занимает уверенное место в отечественном философском дискурсе, привлекая к себе ряд исследователей, занимающихся происхождением идейных концепций и их отражением на современных науке и искусстве. Однако остается преграда в том, что главное произведение «Комментарий на Тимей» выдающегося эллинского мыслителя до сих пор не было переведенным на русский язык, за исключением первого тома, вышедшего в издании «Греко-латинского кабинета Ю. А. Шичалина» в составлении и переводе С. В. Месяц в 2012 году. Дальнейшему выходу в свет основного массива произведения, состоящего из пяти книг (общим объемом около 2500 стр.), мешает, как нам представляется, отсутствие составленного научного аппарата на русском языке к нему, в том числе и неимение адаптированных по-русски материалов текстологических исследований «Комментария на Тимей». В этой связи из-за невозможности разрешения проблемы мы предлагаем, используя интеллектуальную стратагему, ее обойти, опубликовав «Комментарий на Тимей» в переложении выдающегося специалиста в области классической филологии, греко-римской культуры и цивилизации доминиканского священника Андре-Жана Фестюжьера (1898–1982). Надеемся, что наш скромный труд даст новый импульс и подтолкнет к дальнейшему системному исследованию выдающегося античного философа, одного из последних схолархов Афинской академии, в русскоязычной среде. Ведь «Комментарий на Тимей» нисколько не устарел, продолжая привлекать к своему умозрению ясной сложности пытливые умы историков философии, теологов, филологов и политологов.
Две колонны притвора церкви Святого Иоанна Предтечи в Керчи на переднем плане
Обо всем этом я размышлял стоя перед двумя колоннами в преддверии керченской церкви Святого Иоанна Предтечи накануне праздника Преображения Господня в 2020 году. На земле древнего Пантикапея и под сенью Юстинианова храма мне причудились живые очертания двух философов, Прокла и Филона, эллина и иудея, которые уже никогда в дольнем мире не переступят порог христианского святилища. И все же для меня, как христианина, утешительно одно: они — его Стражи.