Книга Великих джунглей

Эти первопроходцы видели тропический дождевой лес только с палуб своих кораблей или в те короткие моменты, когда входили в устья рек для пополнения запасов пресной воды и продовольствия. Педру Альвариш Кабрал, объявивший Бразилию португальской собственностью по пути в Индию (в конце концов он попал туда), имел некоторое представление о низменных джунглях.

Мореходы подготовили почву для конквистадоров, которые, в свою очередь, дали стимул для первой экспедиции в джунгли, когда-либо совершенной европейцами, а именно — сплаву вниз по Амазонке, совершенному людьми из воинства Франсиско Писарро. Это странствие, продолжавшееся более полутора лет, в 1541–1542 годах, на самом деле началось еще раньше, когда Писарро в 1538 году отправил через Анды отряд под командованием своего брата Гонзало для исследования «страны корицы», по слухам расположенной во внутренних областях континента. Когда отряд достиг верховий Амазонки, испанцы уже претерпели много лишений и поняли, что дальше по суше передвигаться невозможно. Один из капитанов, Франсиско де Орельяна, был отправлен вниз по реке за помощью. Испанцы построили лодку, которую летописец экспедиции называет «бригантиной», и Орельяна отправился в плавание вместе с пятьюдесятью шестью спутниками, часть которых следовала за лодкой на каноэ.

В его отряде находился монах ордена доминиканцев по имени Гаспар де Карваджо, закаленный тридцатисемилетний фриар из испанской провинции Эстремадура. Его «отчет» о путешествии является нашим единственным источником информации — впрочем, вполне достоверным. Чудеса, невзгоды, опасности и страдания записаны с необыкновенной подробностью; преувеличения ограничиваются рассказами посторонних людей, а не его собственными переживаниями и наблюдениями.

Еще в начале плавания Карваджо заподозрил, что Орельяна намерен спуститься по реке до моря и не возвращаться к Гонзало Писарро. Капитана не трогали обвинения в предательстве, и большинство его людей явно предпочитало неизвестные опасности, ожидавшие впереди, голоду и страданиям, оставшимся позади. (Два года спустя Гонзало Писарро и остатки его отряда добрались до Лимы, снова перевалив через Анды.)

Орельяна и его люди — первые европейцы, плывшие по величайшей реке джунглей, имели в своем распоряжении шумные, но не слишком точные аркебузы и запасы пороха, часто отсыревавшего во влажном климате. Но их арбалеты были смертоносными. Карваджо полагал, что им бы не удалось спуститься по Амазонке без этого эффективного оружия, превосходившего в дальности стрельбы обычные индейские луки, так как их отношения с туземцами, особенно на последнем этапе путешествия, строились на принципе «сначала стреляй, потом разберемся».

Неделю за неделей они плыли вниз по реке, окаймленной сплошной стеной джунглей, без признаков жизни. Они слышали пение птиц и крики обезьян, но не добывали дичи, собирали очень мало фруктов и орехов, и были либо очень плохими, либо очень неудачливыми рыбаками. В результате они почти постоянно страдали от голода. Каждый раз, когда испанцы видели индейский поселок, они были не в настроении вести долгие переговоры. Если индейцы проявляли нежелание поделиться своими припасами, испанцы открывали огонь, занимали деревню и забирали всю еду, какую могли найти. Там, где индейцы были достаточно сговорчивы и обменивали мясо, рыбу, пернатую дичь, фрукты и орехи на предметы одежды или блестящие безделушки, путешественники наедались до отвала. В одной такой деревушке, примерно на полпути вниз по течению Амазонки, они остановились на достаточно долгое время, чтобы построить вторую «бригантину» из огромных стволов широколиственных деревьев. Работа заняла всего лишь пять недель, хотя Карваджо утверждает, что среди его спутников не было искусных корабелов.

С этого момента испанцы отказались от каноэ, что, с точки зрения Карваджо, было весьма благоприятно, так как прочные борта предоставляли некоторую защиту в стычках с недружелюбными туземцами.

Джунгли не пробудили у испанцев теплых чувств. Они никогда не видели подобных деревьев, такой плотной массы листвы, зеленой и абсолютно неподвижной в спертом воздухе, нарушаемом лишь внезапными грозами. Они не думали о том, что может таиться за этой непроницаемой пеленой; возможно, они считали, что в глубине леса творится то же самое, что и снаружи. Карваджо вдается в детали лишь при описании открытых пространств, например участков саванны. Однажды, глядя с палубы корабля через поля и травянистые пустоши, он увидел несколько больших «городов», ярко-белых в сумрачном свете. Возможно, это были группы общинных хижин или домов с лиственными крышами, которые возводятся некоторыми индейскими племенами. Однако испанцы не углублялись на чужую территорию. Они слишком опасались нападения и выходили на берег лишь для того, чтобы добыть еду.