«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

Помимо действий административного, военного и дипломатического характера, осуществленных Чингисханом в 1208–1210 гг. и свидетельствовавших о целенаправленной подготовке к войне с державой чжурчжэней, в самый канун вторжения он уделил особое внимание мерам предосторожности в тылу, организации войска, получению информации о внутреннем положении в державе Алтан-хана, привлечению на свою сторону всех антицзиньских сил, прежде всего, родственных по происхождению и языку киданей.

Что касается мер предосторожности, то даже после объединения всех монголоязычных, в том числе лесных, племен в Великий Монгольский Улус и признания харлугами и уйгурами себя вассалами Чингисхана, прежде чем выступить войной на империю Цзинь, монгольский хан не преминул обезопасить свой тыл, для чего издал специальный указ.

УКАЗ ЧИНГИСХАНА ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ БЕЗОПАСНОСТИ В ТЫЛУ

«Весною года Барана… Чингисхан… [опасаясь], как бы несколько из рассеянных [им] племен еще раз не объединились между собой и не восстали бы, прежде всего послал… в дозор две тысячи человек под начальством Тохучара из племени хонги-рад… для того, чтобы, когда он [сам] пойдет на страну Хитай (империю Цзинь. — А. М.), тому быть у него в тылу в целях безопасности…»[636]

Согласно повелению Чингисхана, на северо-западных рубежах монгольской державы был оставлен небольшой отряд пограничной стражи. К этому вынуждала опасность, грозившая державе со стороны его злейшего врага — Хучулуга, который захватил власть в кара-киданьской империи и продолжал вынашивать реваншистские планы.

Другой указ Чингисхана, принятый накануне начала военных действий (1211 г.), касался организации и подготовки войска к походу на империю Цзинь:

УКАЗ ЧИНГИСХАНА О ПОДГОТОВКЕ ВОЙСКА К ПОХОДУ НА ИМПЕРИЮ ЦЗИНЬ

«Все воеводы (десятники, сотники, тысяцкие. — А. М.) обязаны делать лично осмотр войску и вооружению до выступления в поход, предоставлять им все, с чем воин совершает поход, и осматривать все до иголки и нитки[637], в день смотра воины предъявляют снаряжение, и если у них чего-то будет не хватать, то такому воину грозит наказание»[638].

Поход на империю Цзинь был первой серьезной проверкой жизнеспособности принципов военного строительства, осуществлявшегося Чингисханом. Согласно «Книге Великой Ясы», Чингисхан «накануне военного похода против империи Цзинь объявил всеобщую мобилизацию мужчин от 15 до 60 лет, что могло составлять до 20 процентов от общего количества населения Великого Монгольского Улуса, которое во времена Чингисхана не превышало одного миллиона человек. Таким образом, в Китай могли отправиться 15 тумэнов монгольских воинов…»[639]

Как отмечал китайский монголовед Сайшаал, «Получение исчерпывающей разведывательной информации о внутреннем положении Цзиньской империи Алтан-хана явилось одним из непременных условий успешной подготовки к вторжению на ее территорию. Будучи выдающимся организатором, Чингисхан успешно справился и с этой задачей.

Необходимая информация стекалась к нему по трем основным каналам. Во-первых, от племени онгудов, охранявших северо-западные рубежи державы Алтан-хана; во-вторых, от образованных и многоопытных купцов из Восточного Туркестана, которые подолгу пребывали в этих землях и многое видели своими глазами; в-третьих, от многочисленных перебежчиков, искавших спасение от гнета чжурчжэней и находивших прибежище в Монголии…

Кроме политической информации, Чингисхан получал сведения о хозяйственной жизни державы Алтан-хана: производстве продуктов и товаров, сборе налогов, заготовке припасов, а также конкретную информацию военного характера: о численности чжурчжэньских войск, их вооружении, месторасположении, о городах и крепостях, ведущих к ним дорогах.

Таким образом, Чингисхан сумел создать как внутренние, так и внешние благоприятные условия для нападения на своего заклятого врага, державу Алтан-хана»[640].

* * *

В канун выступления на войну против империи Цзинь произошло событие, которое лишний раз подтвердило, какое большое значение Чингисхан придавал божественному вспоможению Небесного владыки: отнюдь не меньшее, чем превосходству военных сил.

Тогда Чингисхан «…один… поднялся на вершину холма (горы Бурхан халдун. — А. М.), развязал пояс и набросил его на шею, развязал завязки кафтана, встал на колени и сказал: