Книга Ветра и Крови

— Понимаю твои мотивы, — сказал он, доставая запасной комплект постельного белья, — но это неправильно. Команда не поймёт. Командир должен быть отделён от команды. Хотя бы так. Ты же читаешь «Книгу ветра и крови», там есть подробно об этом!

— Ладно, ладно, — сдался я, — твоя взяла. Ты прав.

— И этим людям нужен храм, — добавил Кай, как бы невзначай.

— О чём ты? — насторожился я.

— О храме, — как ни в чём не бывало продолжал напарник, — ты ведь понимаешь, что создаёшь религию?

Я растерянности опустился кресло возле рабочего стола. Действительно. Странно, почему мне не приходило это в голову раньше? Гайя/Катя настолько мастерски овладела искусством манипуляции, что за всё это время, обсуждая наши планы, мы ни разу не произнесли слова «вера» или «религия». Впрочем, это не удивительно, учитывая произошедшее между нами… но Кай, безусловно, прав. Хоть я и стараюсь объяснить Мойе суть своих рекомендаций, и он очень умён для этой эпохи, но большинство вещей он просто не понимает, потому что даже в языке нет близких понятий! Взять те же прионы. Уйдут годы, чтобы обучить его всему, а у нас просто нет этого времени. Поэтому мы и вынуждены прибегать к другим способам убеждения в своей правоте…

— Что, не думал об этом? — продолжал Кай, — Гриш, всё то, что ты делаешь, окажется тщетным без твёрдого фундамента. Этому народу нужен храм. Понимаешь?

Глава 8

Мойя впитывал информацию как губка. Удивительно, но за пару недель ему удалось проделать цивилизационный путь, который занимает у народов тысячелетия. Он разобрался в том, кто мы и чего хотим. Понял концепцию устройства вселенной. Во многом он даже рассуждать начал как современный мне человек. И это было очень хорошо: план Гайи работал. Принимая решения с позиции этих знаний, он передать нужные установки на многие поколения вперёд. И у земного человечества появится шанс.

Однако, с каждой нашей встречей, с каждым занятием, я видел, что он становится всё более напряжённым. И, пожалуй, даже грустным. В конце концов, я не выдержал, и спросил его прямо:

— Что происходит? Почему на каждое занятие ты приходишь так, как будто тебе это неприятно?

Мойя растерялся. Посмотрел на меня настороженно. Потом опустил глаза и ответил:

— Мне очень приятно получать новые знания. Но чем больше я понимаю, тем лучше вижу, что наши занятия выстроены по системе. И они рассчитаны на совсем короткое время, — он вздохнул, — я понимаю, что скоро мне придётся возвращаться к моему народу.

— Тебя это расстраивает? — настала моя очередь растеряться.

— Мне очень нравится ваш мир, Яесть, — ответил Мойя, — я бы очень-очень хотел там оказаться. Ты думаешь после того, что я узнал, мне будет просто жить в своём племени? Тем более что ты не даёшь мне новых знаний, которые позволили бы при моей жизни создавать такие чудесные вещи, — он обвёл рукой помещение, должно быть, имея в виду весь челнок, — ты только учишь, как поступать правильно в повседневности.

— Это важнее для выживания человечества, — пояснил я, — мы ведь говорили об этом.

— Понимаю, я всё понимаю, — Мойя вздохнул горестно, — но и ты меня пойми. Каково это, знать, что будет — но не иметь возможности к этому прикоснуться.

Я спокойно ответил на его взгляд. После чего сказал, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более уверенно:

— Ты ведь уже прикоснулся, Мойя, — ответил я, — никто из твоих людей больше этого не удостоился.

На его лице заиграла робкая улыбка. Он хотел что-то сказать, но в этот момент в оперативную рубку вошла Катя.

— Занимаетесь? — улыбнулась она, — молодцы!

— Приветствую, — ответил Мойя, — занимаемся.

Они были с Катей знакомы, но я не стал его посвящать в подробности, касающиеся её личности. И про Гайю он, конечно, не знал.

— Гриш, можно тебя на секунду? — сказала она.

— Сейчас? Не терпит? Мы заканчиваем уже, — попытался возразить я, но наткнулся на такой выразительный взгляд, что немедленно поднялся с места и направился в центральный проход.

— Гриша, происходит что-то нехорошее, — сказала Катя, когда мы остались наедине, — народ в лагере начал устраивать религиозные празднования. Они построили что-то вроде диска, обшитого золотыми пластинами. Аналогичные я уже видела у других народов. Сразу после этого происходило самозарождение эгрегора. Мойю нужно немедленно отправить обратно, если ещё не слишком поздно.

— Сколько у нас времени?

— Боюсь, что его совсем нет. Мойя должен вернуться немедленно. Я не хочу вмешиваться, это сведёт на нет все наши усилия.

— Ясно, — я кивнул и вернулся в оперативную рубку.

Мойя глядел меня с надеждой и страхом. И мне пришлось выдержать этот взгляд.

Мойя нёс на спине большой рюкзак, нагруженный полимерными пластинами. На них был нанесён текст и схемы: важнейшие правила поведения в обществе, правила гигиены, кулинарии, скотоводства и прочего и прочего. Был там так же и план будущего храма, который должен быть построен на месте новой родины народа Мойи.

Я наблюдал за тем, как он миновал защитное поле, и продолжил свой путь.