Книга Вина

3. Взяв слово после этого, Трифон сказал, что древние отнюдь не оставили вопрос без внимания, широко применяя растения как лекарства: «Подтверждается это тем, что еще и ныне тирийцы приносят Агенориду, а магнесийцы Хирону, считающимся основоположниками врачевания, жертвы от первин корешков и трав, которыми они лечили больных. А Дионис был признан врачевателем не только потому, что изобрел вино, могущественное и сладостное лекарство, но и потому, что научил почитать плющ, как умеряющий силу вина, и увенчивать им вакхантов, чтобы своей прохладностью он противодействовал чрезмерно разгорячающему опьянению. Показывают и некоторые названия, как внимательно древние наблюдали свойства растений: („орешник“) была названа так по той причине, что ее тяжелый дух погружает в глубокий сон тех, кто под ней расположится; наркисс притупляет нервы и вызывает тяжелое оцепенение; поэтому Софокл назвал его „древним увенчанием великих богов“, то есть богов подземных. Говорят, что и „рута“ получила название по своей особой способности: вследствие своей теплоты она сушит и свертывает семя, и особенно вредна для беременных. Некоторые полагают, что и аметист (предположительно дикий сельдерей) помогает от опьянения, как и одноименный с ним камень. Но они ошибаются; в обоих случаях название дано по цвету: листья этого растения имеют цвет водянистого, сильно разбавленного вина. Очень много можно было бы указать и других растений, которым их свойства доставили название; но достаточно и приведенных примеров, чтобы показать заботу и многоопытность наших предков в том, что касается возложения венков за винной чашей. Ведь когда вино, и особенно несмешанное, охватит голову и поразит органы чувств, то человек приходит в смятение, а источаемые цветами запахи удивительно помогают против этого, ограждая от опьянения голову как некий акрополь; при этом горячие цветы мягко расширяют поры, давая выход винным парам, а прохладные слегка подталкивают эти испарения: таково действие венка из фиалок и роз; и то и другое оказывает стягивающее действие, и запах такого венка успокаивает головную боль. Кипр, шафран и баккарида вызывают у выпивших лишнее спокойный сон, так как обладают легким испарением, благотворно действующим против телесных недомоганий, вызываемых опьянением, приносящим успокоение и безболезненно рассеивающим явления похмелья. А запахи некоторых цветов поднимаются вверх, окутывают мозг, расчищают поры органов чувств, растворяют своей теплотой соки без резкого потрясения, и мозг, по своей природе прохладный, несколько согревается. Именно поэтому цветочные венки, надеваемые на шею, назвали „гипотимидами“, т. е. „посылающими снизу свой запах“, а приготовляемым из цветов душистым маслом умащали грудь. Свидетельствует об этом Алкей в таких словах:

Пусть же миррой побьют
голову мне,
много страдавшую,
И седины груди.

При этом душистые испарения силою теплоты устремляются в мозг, воспринимаемые обонянием. Ведь не потому назвали надеваемые на шею венки гипотимидами, что местопребыванием духа считали сердце (ибо тогда им более подходило название эпитимид), но, как я и сказал, имея в виду восхождение испарений. И нет основания удивляться, что душистые испарения венков имеют такую силу: ведь говорят, что даже тень тиса убивает заснувших под нею людей, когда дерево находится в полном цвету. Источаемый маком запах таков, что бывали случаи, когда собиравшие без необходимой предосторожности сок этого растения лишались сознания. А вот трава, называемая , oбладает тем свойством, что достаточно коснуться ее рукой, а в некоторых случаях даже только взглянуть на нее, чтобы избавиться от икоты; говорят, что она полезна также для овец и коз, и ее высевают близ хлевов. Роза получила свое название вследствие испускаемого ею обильного потока душистого испарения: по этой же причине она быстро увядает. По своим внутренним свойствам она прохлаждает, а по внешнему виду огненно-красная, и это естественно: присущая ей слабая огненность расцветает на поверхности, выталкиваемая внутренней холодностью».

Вопрос II

Горяч или холоден по своей природе плющ

Участники беседы:

Плутарх, Аммоний, Эратон, Трифон