Книга Вина

(Отпивает половину.)

Киклоп

Проклятый виночерпий!

Силен

Просто чудо

Что за винцо! А ты сперва утрись!

Киклоп

(вытираясь)

Все вытерто, и борода и губы.

(Протягивает руку.)

Силен

Ну-с… Локоть закругли теперь, как я,

И пей…

(Через чашу.)

Как я тяну…

(Не отрываясь.)

Вернее, выпил.

Киклоп

(приподнимаясь)

Не смей… Не смей.

Силен

(опрокидывая чашу)

Хоть залпом, а добро…

Киклоп

Ты становися, гость, и угощай нас.

(Одиссей отталкивает Силена от чана и становится возле него, отняв у старика чашу.)

Одиссей

А что ж, рукам не привыкать к лозе…

Киклоп

Ну, наливай…

Одиссей

(быстро наливая в чашу чистого вина из меха)

Помалкивай – получишь…

Киклоп

Легко сказать: молчи – а если пьян?

Одиссей

(бережно поднося полную темную чашу, внушительным тоном)

Бери и пей, но пей не отрываясь,

Чтоб не осталось капли и на дне.

Киклоп

(проникаясь его настроением, облизнул губы и принимает чашу)

Да здравствует лоза и с виноградом!

(Начинает медленно пить и пьет довольно долго.

Тем временем —)

Одиссей

Коль трапезу обильную запьешь

Как следует и оросишь желудок,

Хотя бы он не жаждал, – сладок сон,

А не допьешь… так горло пересохнет.

Киклоп

(допив, отдает чашу. Глаз замаслился, загорелся. Приходит в чадный восторг)

Фу… фу… Совсем тонул. Насилу выплыл!

Чудесно как! И небо и земля

Смешалися и кружатся… Глядите:

Вот Зевсов трон и весь священный род

Богов…

Но только вы, Хариты, даром

Чаруете Киклопа. Целовать

Я вас не собираюсь…

(Обнимает Силена, который слабо отбивается.)

Ганимеда

Довольно с нас и этого, чтоб ночь

Нам усладить. Вообще предпочитаю

Я мальчиков другому полу…

Силен

(в ужасе)

Как?

Я – Ганимед Кронида? Что ты? Что ты?

(Хочет вырваться, но Киклоп поднимает его и держит на руках, старик только бессильно барахтается.)

Киклоп

Сын Дардана… И им я завладел[75].

(Показывая старика зрителям.)

Силен

Ой, смерть моя… Как вынесу я это?

Киклоп

(мурлыча среди поцелуев, от которых Силен отбивается)

Отталкивать любовника за то,

Что выпил он… Капризничать… Ну нет.

(Бежит с своей ношей в пещеру.)

Силен

(со стоном)

Увы! Сейчас вина познаю горечь.

* * *

Обычай подсмеиваться над хмельным угаром присутствовал и в римской культуре. К этому приложили руку не только такие авторы сатир, как Ювенал и Марциал, но и римские комедиографы. В своей комедии «Куркулион» («Хлебный червь») Тит Макций Плавт (середина III в. – 184 гг. до н. э.) выводит старуху-привратницу Леэну, которая за вино готова пустить в дом любого гостя.

Леэна
Старым душистым вином вдруг ударило в ноздри мои.
Страстно люблю его. Сквозь темноту оно манит меня.
Где оно? Близ меня! Как я рада! Нашла!
Здравствуй, свет мой, радость Либера!
К старому старая так и тянусь!
Всякий дух мазей всех пред твоим прямо вонь!
Мирра ты мне, шафран, роза ты, киннамон!
Пальмовый дух мне ты, корица!
Где ты пролито, пусть там меня похоронят!
Но пока только дух в нос мне бил до сих пор.
В свой черед моему горлу дай радости.
Что мне дух! Где само? Вот винца б самого
Мне хлебнуть! Как хочу! Влить в себя влагу! Пить,
Долго пить! Дух ушел вот сюда. Я за ним.

Палинур
Вот жажда у старухи-то! А много выпьет?

Федром
В меру,
Ведро вместит.

Палинур
Клянусь, тебя послушать, так не хватит
Ей сбора виноградного одной. А право, надо б
Собакой ей скорее быть. Вот чуткий нос!

Леэна Плавта кажется олицетворением статуй пьяных старух, которые создавали в эллинистическое время, – отвратительных, опустившихся мегер, совсем не напоминавших тех вакханок, о которых свидетельствует классическая мифология.