Книга Вина

Другой – так называемый кратер. [Это его имеет в виду] Гомер: «Семь треножников новых, не бывших в огне». Его использовали для смешивания вина [с водой], и именно он называется «треножником истины», потому что если Аполлону истину открывает гадание, то Дионису – опьянение. Сем Делийский пишет: «Медный треножник, не священный пифийский, но подобный тем, что ныне называются котлами. Одни из них не ставились на огонь, но использовались для смешивания вина, а в других, предназначенных для омовения, подогревалась вода, и они ставились на огонь. Некоторые из них, снабженные ручками, но опиравшиеся на три ножки, назывались треножниками».

Эфипп где-то говорит:

– Ты много выпил и болтаешь лишнее.
– Но ведь недаром сказано, что истину
Вещают пьяные?

Антифан:

Хранить секреты, Фидия,
Совсем нетрудно, кроме двух лишь случаев, —
Влюбиться или выпить угораздило:
Глаза и речи раскрывают истину,
Когда же отпираться принимаются,
Совсем уж очевидной ложь становится.

Филохор пишет, что первым разбавил вино водой афинcкий царь Амфиктион, переняв это искусство от самого Диониса. И когда, начав пить разведенное вино, люди выпрямились, – потому что прежде, удрученные несмешанным питьем, они ходили сгорбившись, – то в святилище Гор, которые взращивают плоды виноградной лозы, они воздвигли жертвенник Дионису Прямому. Рядом с ним в поучение смешивающим вино был сооружен алтарь Нимф, ибо они считаются кормилицами Диониса. И был установлен обычай оставлять немного несмешанного вина, для того чтобы попробовать его после принятия пищи и почувствовать силу Благого Бога; всё же остальное вино разводят водой и пьют его, сколько кто пожелает, приговаривая имя Зевса-Спасителя, напоминавшее, что этот способ питья безопасен.

Платон во второй книге «Законов» разрешает употреблять вино только для лечения больных.

Оттого что винопитие неразлучно с опьянением, Диониса уподобляют быку и барсу, так как он пробуждает в пьяных насилие. Алкей:

Иной раз приготовляя слаще меда,
Иной – колючек острее. <…>

Аристон Кеосский прекрасно сказал, что приятнейшее питье должно соединять в себе сладость с благоуханием. Поэтому и так называемый нектар, который приготовляют в окрестностях лидийского Олимпа, представляет собой вино, смешанное с воском и настоенное на цветах. Известно мне также, что Анаксандрид считает нектар не напитком, но пищей богов:

Нектаром набиваю рот за трапезой,
Хлещу амбросию, Зевесу самому
Прислуживаю, надуваюсь важностью,
Когда болтаю с Герой или спать ложусь
С прелестной Афродитой.

И Алкман говорит, что боги «нектаром питаются»; и Сапфо:

С амвросией там
воду в кратере смешали,
Взял чашу Гермес
черпать вино для бессмертных.

Гомеру, однако, нектар известен только как напиток богов. Ивик же утверждает, что амбросия в девять раз слаще меда, когда говорит, что по приятности мед в сравнении с амбросией составляет девятую долю.

Дурных людей среди пьянчужек не найдешь.
Ведь Бромий, сын двух матерей, с негодными
Не водится, не любит он невежества, —

говорит Алексид, а также что вино

сверх меры им упившихся
Ораторами делает.

Автор же посвященной Кратину эпиграммы говорит:

«Милой душе песнопевца вино – точно конь быстроногий;
Кто воду пьет, тому слов мудрых не изречь».
Так, Дионис, говорил твой Кратин, винный дух издавая, —
Не меха одного, а целой бочки дух.
И оттого его дом постоянно был полон венками,
И лоб его, как твой, увенчан был плющом.

Полемон пишет, что в Мунихии почитают героя Акратопота (Пьяница), на спартанских же фидитиях поварами установлено чествование героев Маттона (Жеватель) и Кераона (Смешиватель). Также в Ахайе почитается Дейпневс, имя которого восходит к слову пир.

И если от сухой пищи «ни шутки не родится, ни возвышенной поэмы», то и не западет в душу ни пустозвонства, ни хвастовства. Поэтому совершенно справедливо грамматик Аристарх сохранил следующие стихи: