Книга воды

У нас была машина, я купил уазик в Барнауле, и мы свободно раскатывали по Усть-Коксинскому району. Потом директор турбазы в Усть-Коксе Владимир Андреевич Овсиенко дал нам несколько адресов местных баронов, которые могли бы нам дать какую-нибудь избу – пожить. Один из них, Дмитрий Алексеевич Кетрарь – директор совхоза (ООО или ОАО) в селе Банное, – отвез нас в недостроенный (без окон и печки) дом для чабанов в Сухом Логу. Там были нары, мы натаскали сена, поставили буржуйку и стали жить. Мы все уже в это время находились под наблюдением Федеральной службы безопасности. Мы обнаружили, что за нами следуют две машины еще близ деревни Сростки, на родине писателя Шукшина, когда съехали с дороги и поднялись позавтракать на холм. Тут мы и обнаружили преследователей. Мы все смеялись, пили молоко с хлебом и салом. Смеялся и Виктор. Было это в августе.

Мы извлекли из той сети наутро шесть рыбин. Виктор отделил мясо от кости, вывалил рыбье мясо в чашку, добавил дикого лука, уксуса, соли, перца, и мы с удовольствием пожирали уже через полчаса удивительную эту свежатину. Из голов и костей мы позднее сварили уху. Мы учились у него ежедневно. Собиранию ягод, а их вокруг было немыслимое количество: костяника, малина, черная и красная смородина, брусника. В Алтае смешиваются воедино все климатические зоны, отсюда костяника и брусника, совсем таежные низовые кочковые ягоды соседствуют с ягодами, растущими высоко на кустах, – со смородиной и малиной. К концу сентября он, правда, заскучал. Было видно, что ему хочется в Барнаул. В город, к девушке, которую он оставил. К той рассеянной жизни, которую он оставил. Он обещал вернуться. Он многому нас научил.

В самом конце сентября, 23-го или 24-го, кажется, числа, я высадил его у дома, где он жил в Барнауле, в центре, недалеко от гостиницы «Алтай». Он уже был не тот аполитичный хиппи, которым мы его забирали отсюда в августе. Он разделял идеи национал-большевизма. Я обещал ему привезти партийный билет, когда вернусь в эти края. Пока же мне предстояло ехать в Красноярск, а потом в Москву, потом опять в Красноярск. Он вышел из машины с большим мешком, куда было свалено все его состояние. Больше я его не видел.

Виктора Золотарева убили в ночь с 17 на 18 ноября 2000 года. Избили и выбросили из окна. До 23:30 17 ноября он был жив, здоров и просидел целый день в квартире руководителя организации НБП в г. Барнауле Евгения Берсенева, журналиста. В 23:30 у него кончились сигареты, и он спустился вниз в магазин купить сигареты. Рано утром тело его обнаружила вышедшая гулять с собакой женщина. Тело лежало у пятиэтажки, находящейся в какой-нибудь полсотне или сотне метров от дома Берсенева. Виктора быстро похоронили. По этому делу проведено дознание, но таким образом, что Берсенев, к примеру, даже не был допрошен. Напомним, утром 17 ноября национал-большевики Соловей, Журкин и Гафаров захватили смотровую площадку собора святого Петра в городе Риге, о чем на всю страну сообщили российские телеканалы. Занимающаяся нами бригада оперативников ФСБ, должно быть, была дико зла в тот день и кусала себе локти. Ведь не так давно подполковник Михаил Кузнецов самолично снял в Питере с поезда Санкт-Петербург – Калининград целый отряд национал-большевиков, направлявшийся в Латвию. А другой отряд был взят в Латвии латвийцами в районе Даугавпилса. Как же дерьмово чувствовали себя сотрудники ФСБ в Барнауле 17 ноября! Со дня на день должен был появиться из Красноярска я и остановиться у Берсенева!

Что я и сделал, когда приехал. В Красноярске меня «провожал» на вокзале сотрудник в рыжей шапке. А когда я выезжал из Барнаула (от дома Берсенева!), на выезде машину, в которой я ехал, подвергли обыску с понятыми. Напрашивается вопрос: возможно, злые люди взяли тогда вечером Золотарева на допрос и допрашивали его до такого состояния, что пришлось выбросить труп в окно, чтобы скрыть следы?

…А Кокса все несет свои красивые воды в долине. На нее открывается отличный вид с перевала Громотуха. Перед самым райцентром Усть-Кокса. Что ей человеческие страсти!

Хадсон-ривер