Книга воспоминаний

Казначей Хаджияв из Ороты не покидал обычно кабинета ни днем, ни ночью, особенно когда народ подавал ему жалобы и он разбирал их. Он же брил головы имама и его малолетних детей, мальчиков и девочек. Захидат и Шуанат от казначея Хаджиява закрывались покрывалом, хотя он для детей имама был молочным братом, как того и желал Шамиль, основываясь на том, что шариат не запрещает этого.

Однажды казначей покрасил свою белую бороду хной, а имам, увидев это, посоветовал ему не делать этого, так как его борода была похожа на бороду Шамиля по красоте и густоте, в особенности, когда она была покрашена. В этом же кабинете имам спал и совершал намаз. Ночевал он у своих жен по очереди в их покоях, а не в кабинете. А это (пребывание у жен по очереди) согласно нашему шариату.

В жилом комплексе, расположенном вокруг кабинета была специальная комната для двух упомянутых жен имама, комната для муки и масла, меда, урбеча и других продуктов. Другая комната для фруктов, еще одна для приготовления пищи; для бабушки его детей Баху тоже была комната, как и для плененных княгинь Чавчавадзе и Орбелиани. Для остальных потребностей также были отдельные помещения.

В помещения вела большая дверь, по каждую сторону от которой были две залы, где имам сидел по делам дивана. К ним, к этим залам, вели две двери, из внутренних комнат. Имам выходил для дивана и садился в угол комнаты, опираясь на подушки, подложенные под локти. Перед ним садился его секретарь Амирхан мухаджир из Чиркея, который вместе с ним был мутаалимом в молодости. По распоряжению имама он занимался письмами наибам или куда-нибудь. Писал он быстро, положив бумагу на колени или на пол. За Амирханом в середине комнаты стоял часовой с ружьем в руках. А весь совет (ахл-ал-маджлис ва-л маслаха) располагался в комнате кругом. Имам отдавал часовому распоряжение впускать истцов по очереди (Добавлено под строкой), которые при входе приветствовали присутствующих, затем подходили к имаму и целовали ему руку. Если посетителями были уважаемые ученые мужи или благочестивый человек, имам расспрашивал о его здоровье, а также о новостях. Если же пришедший жаловался на несправедливость наиба или главы пяти сотен, то секретарь готовил тому послание от имени имама, чтобы тот не чинил обид, без законных причин на это.

Посетитель приходил к наибу с письмом имама, тот сначала читал послание и осведомлялся о причине его жалобы имаму. Наиб укорял его, мол, ты плохо поступил, отправившись без моего разрешения к имаму. Затем этот наиб постепенно начинал вредить ему, вплоть до смерти и доводил до сведения имама; «Этот человек шпионил нами ради русских и хотел бежать к ним».

Если же жалобщик без причины был обижен наибом, то имам писал ему полное упреков послание: «К нам пришел податель настоящего письма с жалобой па Вас, что Вы его без причины обижаете. Если это верно, то прекратите все это (Букв.: «не подходи к нему с чем-либо»), если же нет – накажите его за его ложь и за то, что обманывал нас». Письма отдавали, не запечатывая, так что по дороге любой встречный мог их читать.

Это странно было со стороны имама, которому было известно высказывание нашего посланника Мухаммада, мир ему: «Лучшее письмо – когда оно запечатано». Кроме всего этого запечатанное письмо лучше и для правителей, так как у них бывают секреты, которые не следует оглашать простому народу.

Если русские войска появятся на окраинах Дагестана и Чечни, наиб тот же час посылал сообщение имаму, когда бы это ни было вечером или днем. Случалось неоднократно даже во время войны, что имам вставал в полночь с постели и отправлялся в помещение дивана и вызвав секретаря и еще одного или двух человек, давал распоряжение отправить к наибам письма, что тотчас же исполнялось. В них имам требовал от наибов явиться со своими войсками в определенное место для отражения русских. Наибы, в свою очередь, без промедления являлись в определенное время.

Большинство багвалалского войска являлось на лошадях зимой на сражение, одетыми в шубы и войлочные сапоги, опоясанными саблями и обвешанными ружьями, ибо у них не было одежды, пригодной к зимних холодам. Когда войска прибывали, их размещали на ночлег в Дарго и в окрестных аулах, если от своих земель они находились на большом расстоянии. А наибы со своими мюридами всегда останавливались в доме имама и совещались с ним по вопросам ведения войны и другим вопросам. Более важные дела они скрывали от остальных людей, чтобы не предалось огласки данное мероприятие.

Охрана помещения Шамиля была организована следующим образом: один воин стоял у дверей большого зала и проверял выходящего, и входящего; другой в самом зале дивана перед имамом, ожидая его приказов; остальные охранники жили в помещении, построенном специально для них у дома Шамиля.