«Книга Всезнания» (СИ)

Появившаяся было в сердце парня надежда рухнула обломками старого дома с прогнившими сваями. «Вот так всегда», — подумал он и кивнул, поднимаясь и быстро сгребая в сумку учебники.

— Тогда я предупрежу Ханну-чан, и мы будем ждать тебя внизу! — улыбнувшись другу на прощание, Киоко умчалась в неизвестность, а Тсуна тяжело вздохнул.

«Зря надеялся», — обреченно подумал Савада, застегивая «молнию» на массивной сумке.

— Отнюдь, — отозвался Вольфрам. — Ведь фройляйн Ханна пройдет с вами лишь половину дороги. А ты можешь идти с леди Киоко ровно столько, сколько будет длиться твой рассказ. Побольше деталей, побольше подробностей, и ты проводишь ее до самого дома.

«Я не смогу! — заливаясь краской, подумал Тсуна и посмотрел на друга полными ужаса глазами. — Как же я с ней наедине?..»

— Но предлагая проводить ее, ты как раз рассчитывал остаться с ней наедине, — перебил Хозяина Фукс. — Не обманывай себя в собственных желаниях и иди до конца, раз уж сделал первый шаг. Или ты хочешь сказать, что друг Вольфрама Фукса, первого сына барона Фукса, Второго Стража Книги Всезнания — это человек, не держащий слова, данного самому себе?

Впервые Тсуна услышал в голосе барона металл. Впервые увидел в вечно спокойных, уверенных, но мягких и будто слегка отрешенных глазах непоколебимую решимость. Впервые Тсуна осознал, что перед ним не просто «старший брат», как Дино Каваллоне, не просто друг, как Гокудера, не просто уставший от жизни человек, любящий смотреть в потолок, но видеть что-то иное, как порой любил смотреть на вечернее небо Реборн, сжимая в ладони символ своего проклятия — пустышку аркобалено. Перед ним был аристократ до мозга костей, презиравший любого, нарушившего свое слово. И почему-то в памяти Тсуны всплыл образ другого аристократа. Принца-потрошителя Варии, Бельфегора Каваллини. И на секунду Тсуна подумал, что они чем-то неуловимо похожи. Жестокостью? Пренебрежением ко всем, кто был им неинтересен? Понятиями чести? Нет.

«Они всегда идут до конца, несмотря ни на что».

Тсуна вздрогнул от собственных мыслей и встряхнулся. Фукс смотрел на него всё тем же пристальным, немигающим взглядом, а на губах его не было и тени улыбки, и почему-то Саваде внезапно безумно захотелось стать сильным и решительным. Просто потому, что он всегда восхищался окружавшими его сильными людьми, и всегда считал, что ему не стать похожим на них. А вот сейчас один из этих людей вдруг сказал, что видел в нем того самого решительного человека, не пасующего перед трудностями, каким он хотел быть. И Тсуна понял, что не хочет потерять это ощущение. Ощущение того, что в тебя не просто верят, но и не простят неверия в самого себя.

— Я не отступлю, — сказал он. Голос дрогнул, уверенность — нет. Потому что Савада Тсунаёши не хотел сомневаться.

Обледеневшая сталь исчезла из глаз аристократа, на губах его появилась извечная добродушная улыбка. Он кивнул и, подмигнув Хозяину, отвесил ему шутливый полупоклон.

— Идем, а то заставлять девушек ждать — дурной тон, — обычным спокойным голосом сказал он. — И не заставляй меня больше задавать глупые, лишние вопросы, Савада сяньшэн. Я в тебя верю, не подводи меня, сомневаясь в самом себе.