Книга вымышленных существ

Симург — бессмертная птица, гнездящаяся в ветвях Древа Познания; Бёртон сравнивает её с орлом, который, согласно «Младшей Эдде», всеведущ и вьёт своё гнездо в ветвях Вселенского Древа Иггдрасиль. В «Талаба» (1801) Саути и в «Искушениях святого Антония» (1874) Флобера упоминается Симорг Анка; Флобер низводит его до положения слуги царицы Савской и описывает как птицу с оранжевыми перьями, напоминающими металлическую чешую, с небольшой серебристой головой и человеческим лицом, четырьмя крыльями, ястребиными лапами и очень длинным павлиньим хвостом. В первоисточниках Симург — куда более важная особа. Фирдоуси в «Книге о царях», где собраны и переложены в стихах древние иранские легенды, называет его приёмным отцом Заля, отца героя его поэмы; в двенадцатом веке Фаридаддин Аттар делает его символом божества. Это изложено в «Мантик аль-Тайр» («Беседе птиц»). Содержание аллегории, состоящей примерно из 4500 двустиший, прелюбопытно. Обитающий в дальних краях царь птиц Симург роняет одно из своих великолепных перьев где-то в центре Китая; узнав об этом, другие птицы, которым надоели царящие среди них раздоры, решают его отыскать. Они знают, что имя царя означает «тридцать птиц»; знают, что его дворец находится на горе, или горной гряде, Каф, кольцом окружающей землю. Вначале некоторые птицы выказывают малодушие: соловей ссылается на свою любовь к розе; попугай — на свою красоту, ради которой ему надо жить в клетке; куропатка не может расстаться со своим гнездом среди холмов, цапля — с болотами, сова — с развалинами. Но в конце концов они пускаются в это опасное путешествие и преодолевают семь долин или морей; название предпоследнего из них «Головокружение», последнего — «Уничтожение». Многие из паломников дезертируют, кое-кто из оставшихся погибает. Тридцать же, благодаря страданиям достигших очищения, добираются до высокой горы Симурга. Наконец они его обрели, и тут они осознают, что они-то и есть Симург и что «Симург» — это каждая из них и все они вместе.

Эдвард Фицджеральд перевёл фрагменты этой поэмы под шутливым названием «Птичий парламент; вид с птичьего полёта на „Беседу птиц“ Фаридаддина Аттара».

Космограф Аль Казвини в своих «Чудесах творения» утверждает, что Симорг Анка живёт тысячу семьсот лет и что, когда у него подрастает сын, отец сжигает себя на погребальном костре. «Это напоминает нам, — говорит Лейн, — легенду о Фениксе».

Сирены

С течением времени образ сирен менялся. Первый их историк, Гомер, в двенадцатой песни «Одиссеи» не описывает их наружность; у Овидия это птицы с красноватым опереньем и лицами юных дев; у Аполлония Родосского они кверху от пояса женщины, а нижняя часть туловища у них, как у морских птиц; у испанского драматурга Тирсо де Молины (и в геральдике) они «полуженщины, полурыбы». Не менее спорен и их характер: Ламприер в своём классическом словаре называет их нимфами; в словаре Кишера они чудовища, а в словаре Грималя — демоны. Живут они на каком-то западном острове, вблизи острова Кирки, однако мёртвое тело одной из них, Партенопы, было прибито волнами к берегу Кампаньи и дало имя славному городу, ныне называемому Неаполь. Географ Страбон видел её могилу и наблюдал игры, периодически справлявшиеся в её память.

В «Одиссее» говорится, что сирены завлекают моряков и топят суда и что Улисс, дабы слышать их пенье и всё же остаться живым, заткнул уши своим спутникам воском, а себя приказал привязать к мачте. Сирены, соблазняя его, обещали ему всеведение:

Здесь ни один не проходит с своим кораблём мореходец,
Сердце усладного пенья на нашем лугу не послушав;
Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав,
Знаем мы всё, что случилось в троянской земле и какая
Участь по воле бессмертных постигла троян и ахеян;
Знаем мы всё, что на лоне земли благодатной творится.

(XII, 187–191)

В одной легенде, записанной знатоком мифологии Аполлодором в его «Библиотеке», говорится, что Орфей на корабле аргонавтов пел слаще, чем сирены, и по этой причине сирены побросались в море и были превращены в скалы, ибо им было суждено умереть, когда их чары окажутся бессильными. Также и сфинкс, когда его загадку отгадали, бросился в пропасть.

В шестом веке в северном Уэльсе поймали сирену и окрестили её, и в некоторых старинных календарях она значится как святая под именем Мерджен. Другая сирена в 1403 году проскользнула через брешь в плотине и жила в Гарлеме до самой своей смерти. Её речей никто не мог понять, однако она научилась ткать и как бы инстинктивно поклонялась кресту. Некий хронист шестнадцатого века утверждает, что она не была рыбой, ибо умела ткать, и не была женщиной, ибо могла жить в воде.