Книга X. 1725-1740

Голицын умер в конце 1730 года, и легко понять, как отлегло на сердце у фаворитов. Оставался другой фельдмаршал — из Долгоруких; ему передали место Голицына, президентство в Военной коллегии; но и он недолго оставался в покое. Долгоруких продолжали казнить постепенно, жечь медленным огнем. После известных распоряжений относительно их участи в апреле в середине 1730 года последовали новые распоряжения: князя Алексея с детьми сослали в Березов; князя Василия Лукича — в Соловки, князя Сергея — в Ораниенбург, князя Ивана Григорьевича-в Пустозерск, мать князя Алексея-в Ораниенбург. Судьба князя Алексея не могла возбуждать сожаления, потому что одновременно с этими распоряжениями в журналах Сената записывалось: «Допущен был действительный статский советник Шереметев и подал за своею да за князя Петра Черкасского и князя Якова Голицына руками доношение и при нем реестр забранным из дому покойного дяди их, генерал-адмирала графа Апраксина, князь Алексеем Долгоруким безденежно вещам, и чтоб те вещи или за них деньги к ним возвратить». Но в конце 1731 года издан был манифест, из которого узнали, что самый видный и самый почтенный из Долгоруких за какие-то таинственные преступления заточен в крепость. «Хотя всем известно, — говорилось в манифесте, — какие мы имеем неусыпные труды о всяком благополучии и пользе государства нашего, что всякому видеть и чувствовать возможно из всех в действо произведенных государству полезных наших учреждений, за что но совести всяк добрый и верный подданный наш должен благодарение богу воздавать, а нам верным и благодарным подданным быть. Но кроме чаяния нашего явились некоторые бессовестные и общего добра ненавидящие люди, а именно: бывший фельдмаршал князь Василий Долгорукий, который, презря нашу к себе многую милость и свою присяжную должность, дерзнул не токмо наши государству полезные учреждения непристойным образом толковать, но и собственную нашу императорскую персону поносительными словами оскорблять, в чем по следствию дела изобличен; да бывший гвардии капитан князь Юрий Долгорукий, прапорщик князь Алексей Борятинский, Егор Столетов, которые, презрев свою присяжную должность, явились в некоторых жестоких государственных преступлениях не токмо против нашей высочайшей персоны, но и к повреждению государственного общего покоя и благополучия касающихся, в чем обличены и сами признались, а потом и с розысков в том утвердились. За которые их преступления собранными для того министры и генералитетом приговорены они все к смертной казни. Однако ж мы но обыкновенной своей императорской милости от той смертной казни всемилостивейше их освободили, а указали: отобрав у них чины и движимое и недвижимое имение, послать в ссылку под караулом, а именно: князь Василья Долгорукова — в Шлиссельбург, а прочих — в вечную работу: князь Юрья Долгорукова — в Кузнецк, Борятинского — в Охотский острог, а Столетова — на Нерчинские заводы».