Книга за книгой

Зарядили дожди, холодные, косые, весенние. Они шли несколько недель, и под набрякшим небом свежая растущая трава и свежая растущая листва отливали зеленым мокрым светом, словно подсвеченные неземным солнцем. Дни с Александром заканчивались, он об этом не заговаривал, но я видела, как быстро он идет на поправку. Они были странными, эти дни: вроде ничего не произошло, но все изменилось, во мне как будто включили душу в полный накал. И чувства чередой проходили через нее. Радость, горе, злость, нежность, отчаяние, надежда, желание. Иногда такой силы, что я не знала, что мне с ними делать, куда приткнуть. Внешне все было как всегда, я делала свои обычные дела, и, когда присаживалась поговорить с ним, в наши привычные утренние полчаса, виду не подавала. Входила в комнату, он уже сидел в кровати — садился, едва меня заслышит, — я здоровалась, раздергивала занавески, чтобы впустить в комнату тусклый, блекло-серый дождистый свет, отдавала ему поднос, садилась на краешек кровати и спрашивала, как дела сегодня. Встретившись с ним взглядом, сразу отводила глаза. Если он дружески касался моей руки, отдергивала ее. А несколько раз даже вставала, чтобы показать, кто я такая и кто он. Когда я уходила от него, сердце билось в груди тяжело и жестко. Отвергая то, чего, может, и нет, ты выталкиваешь отвергаемое на поверхность и превращаешь в возможность.

Я знала, что нравлюсь ему, не сомневалась, что он часто думает обо мне. Ведь постепенно и он начал отводить глаза, если мы встречались взглядом, из этого я поняла: мысль о том, что никак невозможно, посещает и его тоже.

Однажды я сдалась. Собираясь уходить, взяла поднос, и он погладил мне руку.

Спасибо, сказал он, ты ангел.

Я поставила поднос обратно на столик, наклонилась и прижалась щекой к его щеке. Когда я выпрямилась, мы посмотрели глаза в глаза. Потом я быстро ушла.

Ничего такого, все невинно, я только поцеловала его.

Но мы стали ближе. Я запомнила его тепло, его запах. Я дошла до кухни и сразу села. Слишком много чувств и мыслей, как наводнение, меня трясло от них. Я снова вскочила и вышла на дождь. Я знала, что это последний шанс остановить то, что меня доконает. Знала, что надо вернуться в дом, умыться холодной водой и проживать день дальше как ни в чем не бывало. Но я не хотела. Я хотела к нему.

Распахнула дверь в старый дом и пошла вверх по лестнице; я знала: он лежит и вслушивается в мои шаги. Вошла в комнату и прямиком к нему, наклонилась и поцеловала его.

А когда выпрямилась, мне показалось, я не здесь. И такое поразительное спокойствие, никаких метаний, они остались позади.

Это было удивительное чувство.

Я хочу тебя, сказала я, глядя на него.

Стянула с него одеяло и медленно раздела его. Он лежал совершенно тихо. Я разделась, он протянул ко мне руки и улыбнулся.

После никто из нас ничего не сказал, я прижалась к нему, положила голову ему на грудь. Даже уходя все равно ничего не сказала. «Мне пора» нарушило бы магию, вернуло нас в окружающую жизнь. Я оделась, нежно провела рукой по его груди, поцеловала его и тихо вышла. На улице воздух был исполосован дождем, земля раскисла, в колею от грузовика набралась серо-желтая вода. Что будет, когда Ивар вернется домой, я не представляла: как я себя поведу, все ли написано у меня на лице, будет мне страшно или стыдно. Всякому горю свое время, сказала я себе, пошла в спальню, открыла окно и легла навзничь на постель. Во мне словно бы включились механизмы, о наличии которых я не знала.

Так вот оно какое, счастье.

Так вот оно какое, удовольствие.

Я закрыла глаза и заснула под шум дождя за окном, ветер мотал его то вверх, то вниз.

К возвращению Ивара во мне не было ни крупицы ни страха, ни вины. Он ничего не заметил, я была какая всегда. И ребята тоже не заметили. С собой я держалась начистоту, от мыслей не пряталась, а все потому, что ничего плохого не сделала. И это тоже было мне в новинку. Жить без тени. Без темных закоулков, в которые прячут довольно очевидные истины.

Но меня пугало, как я пойду к нему. Еще не имелось формы для того, что между нами было. К тому же я не знала, какие у него мысли — только чувства.

Вдруг нас разделяет пропасть?

Я понесла ему обед, когда Ивар еще сидел за столом, чтобы ясно показать — между мной и тем другим нет ничего, что боится дневного света.

Сердце колотилось в груди, как у девчонки, пока я поднималась по лестнице и думала, как он там меня ждет.

Я скучал по тебе, сказал он тихо, когда я вошла в комнату.

Я остановилась перед ним.

Иди ко мне.

Не сейчас, сказала я.

Нет, иди.

Он внизу, дома.

Александр встал.

Тогда я к тебе пойду, сказал он.

Встал сзади меня, обхватил за талию, поцеловал в затылок.

Ты очень хорошая, прошептал он.

Я тебя люблю, прошептала я. Он задрал мне платье, стянул с меня трусы и вошел в меня. Я наклонилась вперед и оперлась о подоконник. Я дрожала всем телом, и дверь внизу хлопнула в другом мире, далеко-далеко.

Еще, твердила я, еще, еще, еще.

Ты очень хорошая, шептал он.

О, стонала я. О!