Книга заклинаний

Время постепенно сжалось до привычного размера, но Олив все так же стояла, держа горящий плащ, а огонь лизал ее, не причиняя вреда. В голове не осталось никаких мыслей – лишь воспоминание о доверии в глазах Мортона. Она просунула руки в рукава; плотно запахнула горящий плащ.

И повернулась к Аннабелль.

Та стала отступать к окну.

– Да кем ты себя возомнила, Олив Данвуди? – спросила ведьма, но голос ее звучал уже не так уверенно, как раньше. – Чьи приемчики ты на этот раз освоила?

Олив не ответила. Просто подошла еще ближе. Краем глаза она видела, как по телу разбегаются, набирая силу, красные, золотые и синие языки пламени, но чувствовала лишь теплую щекотку, словно сидела у костра. Воротник пальто горел совсем рядом с подбородком. Огненные лепестки лизали лицо и танцевали у запястий. Пламя текло вместе с ней по паркету, волоклось позади на подоле длинного плаща.

Аннабелль покачала головой, усмехаясь, но продолжила отступать. Олив оказалась уже так близко, что видела золотые пятнышки в глазах женщины, тонкие мазки краски, из которых складывались ее гладкие темные волосы. Отблеск огня мерцал на нарисованной коже.

Теперь в этих глазах появился страх.

– Подумай хорошенько, Олив, – мягко сказала ведьма, отступив еще дальше и прижавшись спиной к подоконнику. – Ты уверена, что выбрала правильную сторону?

– Уверена, – ответила та. В ушах стоял треск пламени. Холщовый мешочек хлопал по груди над самым сердцем.

Глаза Аннабелль превратились в узкие щели.

– Думаешь, тебе хватит ума победить всю нашу семью, нашу многовековую мощь – одной?

Но Олив чувствовала на себе четыре пары глаз: ярко-зеленые – Леопольда, Харви, и Горацио и бледно-голубые – Мортона. Они следили за каждым ее шагом.

– Я не одна.

Она подняла руки, словно раскрывая объятия. Горящие рукава оказались лишь в нескольких дюймах от кожи Аннабелль.

– Где родители Мортона? – спросила девочка.

Та покачала головой. На губах заиграл призрак прежней сладкой улыбки.

– Олив Данвуди, – вздохнула она, – ты просто-напросто слишком глупа.

Олив шагнула вперед.

Раздался громкий треск разбитого стекла – Аннабелль взмахнула кулаком и разнесла окно у себя за спиной. Кружевные занавески затрепетали и захлопали. Карниз с грохотом упал на пол. В комнату хлынул вечерний ветер, гася трепещущий на плаще огонь. Что-то странное произошло в тот момент, как идеальная спальня Люсинды Нивенс наполнилась свежим летним воздухом, шелестом занавесок и осколками стекла. Словно спало какое-то заклятье или растаял лед, и все вдруг ожило, проснулось, начало меняться. И тут, не успели первые кусочки стекла осыпаться на пол, Аннабелль выпрыгнула в окно.

Олив развернулась к Мортону. Хоть огонь и погас, плащ у нее на плечах продолжал тлеть. Она на цыпочках подошла так близко к нему, как только осмелилась. Мальчишка снова вцепился в бархатную лошадку и свернулся вокруг нее в тугой белый клубок. Ночная рубашка, кажется, была цела, на бледной коже не осталось ни ран, ни шрамов.

– Мортон, ты как, нормально? – тихо спросила она.

Тот едва заметно кивнул, но глаз не поднял.

– Сначала было больно, – прошептал он. – Но потом сразу перестало.

Горацио, Харви и Леопольд, освобожденный от чар Аннабелль, выглядывали в разбитое окно. Олив поспешила туда.

Леопольд повернулся к ней с круглыми от изумления глазами.

– Мисс, как вам удалось…

Девочка вытащила из-за воротника холщовый мешочек.

– Миссис Дьюи, – прошептала она. Легкие радостные мурашки пробежали по коже; она вспомнила слова старушки: «Магия, знаешь ли, не обязательно бывает темной». Раньше Олив этого не знала. Но теперь ей не терпелось узнать больше. Опустив талисман на футболку, она всунулась между котами и тоже выглянула в окно.

Внизу, на лужайке, было темно. Вечерний ветерок играл с гортензиями, заставляя тяжелые цветы кивать головами. Последний отсвет заката окрасил воздух фиолетовой дымкой. Аннабелль исчезла.

– Отбой заданию, – сказал Харви в воображаемые часы-передатчик на правой передней лапе. – Объект избежал захвата и ликвидации.

– Она пропала? – спросила Олив, вытягивая шею над осколками битого стекла.

– Нет, – тихо ответил Горацио. – Она ждет. Затаилась. Но не пропала.

– Ну… – Сквозь струйки дыма, которые поднимались от ее тела, она оглядела Линден-стрит, мягко светящиеся огни домов, где люди готовили ужин, уютно лежали на диванах, а не приносили друг друга в жертву. – Я так и думала.

– Ты не виновата, Олив, – сказал Горацио. Но, не давая ей уж слишком утешиться, тут же добавил: – То есть не во всем. Мы… – Он помялся с крайне неловким видом. – Мы отвлекли тебя, явившись в самый неподходящий момент.

Девочка посмотрела на кота. Горацио не ответил на ее взгляд, но уже оттого, что все три кота были рядом, на душе снова стало спокойно. Почти.

– Я рада, что вы пришли, – сказала она ему. – А ты откуда узнал, где нас искать?

– Харви…

– Агент 1-800, – поправил Харви уголком рта.

Горацио закатил глаза.

– Да, агент 1-800 пришел за мной. Где-то между бредом про «хлеб в хлебнице» и «серу в ухе» мне удалось разобрать в общих чертах, что произошло.