Книга закона и порядка. Советы разумному правителю

У любящих труд звания почетны, и в этом случае он сам пользуется уважением и тогда непременно станет императором. Если не пользуются силой, а полагаются на учения, преследующие частные интересы, – у таких государей звания ценятся низко, и при этом условии государь не пользуется значением, тогда территория государства уменьшится. Поэтому устроение государства и пользование народом заключаются в возможности противиться внешним влияниям, преградить путь частным проискам и в опоре государя на самого себя, тогда можно стать императором.

Различия управления

Если государство обширно и правитель пользуется почетом, то удавалось достигнуть того, чтобы распоряжения правителя имели значение для вселенной, только благодаря тому, что закон ставился высоко.

Поэтому правители устанавливают различие в званиях и упорядочивают жалованье, тогда законы обязательно строги для внушения уважения к ним. Если в государстве порядок, народ спокоен; если же в делах беспорядок, государство в опасности. Уважение к закону приобретает расположение людей, легкость запретов имеет следствием утрату того, что является сущностью дела.

Народ обладает непоколебимой энергией. По своей склонности он применяет ее ради достижения своих желаний, а государь распоряжается тем, что он (народ) любит и к чему чувствует отвращение.

Народ любит выгоду и жалованье и чувствует отвращение к казням и наказаниям, и государь руководится чувствами для направления народных сил.

Сущности дел не следует утрачивать. Однако при легкости запретительных мер в делах бывают упущения: утрачиваются награды и наказания. Это результат того, что считают искусством управление народом, не руководясь законами; в таком случае это – отсутствие закона. Поэтому правило установления порядка при смуте состоит в необходимости стремиться к разграничению наказаний и наград, что является настоятельной потребностью.

Устраивающие государство обязательно владеют законами; однако при этом даже условии бывает, что сохраняют свои владения и губят, – это зависит от того, что не установлены разграничения наград и наказаний.

У того, кто правит государством, разграничены наказания и награды; если, однако, они установлены на основании разницы наград и наказаний, этого нельзя считать за разграничение. Что касается выяснения разграничений проницательного государя, то такими являются установленные только им самим. Поэтому народ уважает закон и боится запретов, хочет избежать преступлений и не решается ожидать наград.

Поэтому я и говорю: не ожидая наказаний и наград, народ делает дела. Благодаря этому государство, в котором водворен порядок, искусно умеет пресекать коварство. Почему? Его законы основываются на чувствах людей и имеют связь с основой, как устраивается государство.

В чем же заключается средство узнавать коварство?

Необходимо заставить наблюдать за чувствами друг друга. Как же заставить их наблюдать друг за другом?

Порядок в государстве – следствие применения закона. Государство, обреченное на гибель, допускает свободный проход чужих войск по своей территории и не может окружить их и запретить им сделать это – таков результат пользования людьми, а не законом. Нападать на самого себя (разрушать свое владение) – это пользование людьми; тогда как активные действия против других – результат применения законов; поэтому государство, владеющее планом, удаляет слова и пользуется законом.

Трудно определить всякие неправильные заслуги, хотя и согласные с правилами о последних; трудно выяснить нарушения формы в словах. Поэтому наказания и награды омрачаются двусмысленностью. То, что называется согласным с правилами, но трудно познаваемым, – коварные деяния. Если трудно заметить проступки чиновников, это указывает на утрату основания.

Следуя правилам, не увидишь призрачности заслуг и, руководясь чувством, будешь введен в заблуждение относительно основания коварства. Как возможно в таком случае не совершить ошибок и в отношении заслуг, и в отношении проступков?

В силу этого пустые люди создают себе репутацию в государстве, а болтуны составляют планы внешних сношений. Глупые и умные, храбрые и робкие смешиваются и, на основании пустых принципов, приобщаются к людям вульгарным и живут спокойно в мире.

Поэтому закон не применяется и наказания не постигают достойных их преступников.

Как же в этом случае награды и наказания могут быть недвусмысленными? Если сделано что-либо действительно (то должны последовать наказание или награда), но справедливость утратила свою меру, а утрата меры не есть естественное следствие закона самого по себе. Законы заброшены, но на службу берут смышленых людей.

Если, отбросив закон, пользоваться людьми смышлеными, могут ли люди, которым поручено дело, сосредоточить на нем свои силы?

Когда не сосредоточивают сил для данного дела, возможно ли при таком условии не утратить закона и наказания разве могут не быть мучительны?

В силу этого беспорядочность наград и наказаний и ошибки государственного пути – результат неясного разграничения наказаний и наград.