Книга занимательных историй

От критики плохих правителей — лишь один шаг до критики общественного строя. Абуль-Фарадж не сделал этого шага, но в ряде созданных им изречений звучат горькие нотки по поводу социальных несправедливостей его времени. Беда общества заключается в том, что оно не вознаграждает человека по заслугам (№ 80); в стране (в данном случае в стране абстрактной) нет ни сытости, ни спокойствия (№ 115).

В книге много рассказов о бедняках, которые голодают (№№ 350, 357, 367, 397, 509, 512 и др.). Правда, в большинстве своем это неунывающие бедняки, подтрунивающие над самими собою, пытающиеся свое тяжелое положение скрасить веселой шуткой.

Но невольно возникает вопрос: почему на свете существует такая несправедливость? Почему одним дано все, а другим ничего? Может, так и должно быть? Может, таков законный порядок вещей? Нет, так не должно быть, ибо все люди от рождения одинаковы и вельможа ничем не отличается от последнего раба, — отвечает Абуль-Фарадж в своем замечательном рассказе «В чем отличие?» (№ 318).[84]

Во взглядах и убеждениях Абуль-Фараджа много противоречивого. Так, например, глава сирийских яковитов был, видимо, человеком свободомыслящим. Только этим можно объяснить тот факт, что он включил в свой сборник рассказы, ставящие под сомнение некоторые религиозные догматы, зло критикующие монахов и служителей церкви. В рассказе «Еще больший подвиг» (№ 200) автор утверждает, что ужиться со «святыми братьями» труднее, чем с хищными зверьми!

Пытаясь, видимо, смягчить впечатление от подобных рассказов (а их — десятки), Абуль-Фарадж в «Послесловии» оговаривается: в книге есть истории, которые «не могли произойти в монастыре и даже не могли быть там рассказаны». Но это не более чем оговорка, которая вряд ли могла ввести в заблуждение вдумчивого читателя.

Мораль, вытекающая из ряда рассказов и изречений Абуль-Фараджа, может быть выражена русской поговоркой: «На бога надейся, а сам не плошай».

Таковы рассказы №№ 518 и 530, в которых на словах отнюдь не умаляется большое значение псалмов Давида, но при этом рекомендуется в одном случае запастись палкой против собак, а во втором — сурьмою для лечения глаз.

Таковы и рассказы №№ 638, 653, 654 и 663. В первом высмеивается «дурачок», по своей простоте оставшийся без туники, плаща и даже без набедренной повязки. В трех других выражается крайне скептическое отношение к тому, что с божьей помощью людям будут возвращены украденные у них деньги.

Некоторые аналогичные изречения Абуль-Фарадж не счел нужным даже замаскировать. Он заставляет одного безымянного отшельника изречь: «В одинаковой мере движут мир и те, которые служат богу, и те, которые богу не служат» (№ 276). Какой-то «чудак» прямо обращается к богу с гневным протестом, после того как колосья на его поле побиты градом (№ 608).

Есть что-то в этих рассказах, перекликающееся с бессмертной сатирой Эразма Роттердамского «Похвала глупости», в которой также высмеиваются церковники, монахи, схоласты, бичуется религиозное ханжество.

Не случайно особенно много «крамольных» мыслей изрекают у него «чудаки» и «одержимые». Только человек «не в своем уме» мог позволить себе открыто говорить то, что думал. Обыкновенный, «нормальный» человек поплатился бы за такие разглагольствования свободой, имуществом, а то и жизнью. И читая десятки рассказов о «чудаках», «одержимых», «помешанных» (например, рассказы №№ 621 и 622, где обличаются знатные), нельзя удержаться от предположения, что многие из них лишь прикидываются умалишенными, для того чтобы говорить правду в глаза.

Приведенные выше рассказы (а также «истории» №№ 375. 488, 578, 579, 629 и др.) явно противопоставлены изречениям монахов, старцев и отшельников, прославляющих достоинства религии, прелести монастырской жизни и т. д. И характерно, что именно критические, «негативные» рассказы Абуль-Фараджа отличаются особой убедительностью, образностью, афористичностью стиля, чего явно не хватает подчас рассказам «позитивным».

Как и многие его предшественники, Абуль-Фарадж бичевал человеческие пороки — жадность, корыстолюбие, зависть, трусость, глупость, болтливость, невежество. Но большинство рассказов подобного рода косвенным образом также направлено против сильных мира сего — правителей, вельмож, знатных, купцов. Носителями пороков обычно выступают в его рассказах люди имущие, обеспеченные. Они непомерно жадны и скупы, самонадеянны, глупы и часто попадают в смешное положение. Нет нужды приводить примеры — подобных рассказов десятки.

В то же время к людям «маленьким», незаметным Абуль-Фарадж относится с нескрываемой симпатией. Бедняк, собирающий навоз, отчитывает богача, вздумавшего насмехаться над ним: «Я кормлюсь трудом рук своих и к милости таких, как ты, не прибегаю» (№ 480). Молодой царевич, вызывая всеобщее недоумение, сокрушается по поводу смерти простой служанки, так как потерял «хорошего человека» (№ 230).